Комитет охраны мостов

Однако всё это не могло отвлечь от главного — от основного содержания «фабрики», огромной, разнесённой по полу сетчатой конструкции, гигантской, будто даже мерцающей паутины.

— Здесь мы плетём сеть, — сказал Виталий.

— Зачем сеть? — потрясённо спросил Аслан.

— На прокурора.

Аслан и не думал, что на прокурора нужна сеть. Но Виталий знал: наверняка нужна. Только сеть требуется не простая, а особая, из волос. Да, из самых обычных волос, лучше светлых. А ещё, конечно, они должны быть от родственников. Чьих родственников? Тех, кто против Кыше-Кыса.

— Вот у тебя хорошие, — одобрил Виталий, — в самый раз.

— Нету столько волос, — сказал Аслан, присев на корточки и взявшись рассматривать тонкую белёсую сетку.

— Конечно, нету, — подтвердил Виталий, — мы их вплетаем в нить только, Женя научила. Но этого должно хватить, тут главное — заготовить побольше. Так что хорошо, что ты с нами.

Виталий говорил об этой дикой затее с волосами так уверенно, так безапелляционно, что Аслан даже не стал над ним насмехаться — больной человек, что с него взять.

Скрипичный гений продолжал говорить: о том, что сейчас многие разъехались на сбор волос, но надо ещё. И что, может быть, завтра-послезавтра они вместе с Асланом тоже выберутся. Есть у Аслана родственники, у которых можно взять?

Аслан не отвечал, он подобрал одну из игл — с широким прямоугольным ушком почти в палец размером — и крутил её в руках, наслаждаясь хищным совершенством полированного металла. Вот бы такую всадить в шею той птичьей судебной тётке…

Дверь в зал внезапно распахнулась, и в неё вкатился всклокоченный нелепый человек в спортивном костюме не по размеру. Он наступал на длинные штанины, он размахивал похожими на рукава смирительной рубашки руками. Он вопил.

— Мальчик! — кричал он. — Про мальчика передают! Говорили же его матери. Господи!

Он заметался, в отчаянии молотя себя по плечу.

— Саша, что случилось? — выскочила откуда-то Вика.

Виталий напрягся и встал так прямо, как будто начался его последний парад перед расстрелом.

— Руки! — заплакал-запричитал Саша. Он внезапно рухнул прямо на сетку и так и остался лежать. — Руки… — повторял он, — руки…

— Руки. На себя. Наложил, — безынтонационно перевела Вика.

Саша Коньков / Он говорит