Коммандер (СИ)

— Потеряешь богатство и титул — зато сохранишь голову, — продолжила Нелли. — Не будут же эти засранцы искать тебя вечно.

— Будут. — Я покачал головой. — Если уж за один день подняли на ноги федерального прокурора, байкеров и еще черт знает кого.

— Да и плевать — пусть ищут. — Нелли махнула рукой. — Отсидимся пару месяцев в Мексике или Канаде, а потом вернемся. Если не будешь высовываться — рано или поздно большим шишкам надоест платить тем, кто сейчас колесит по всем дорогам штата. Шум уляжется…

И останется только свобода. От местных законов и неписаных правил. От политических игрищ и хитроумных монархов, каждый из которых будто бы задался целью меня обмануть — или в лучшем случае использовать. От сложностей, от многочисленных обязанностей наследника рода и камер-юнкера его величества императора Павла. От собственного титула, от семьи, от сотен заводов и фабрик, от тысяч людей. От груза капитала и положения в обществе. От войны, которая — если повезет — так и останется где-то там, за океаном.

Даже от смерти.

Вряд ли ей под силу угнаться за моим новый байком по асфальту хайвея.

Почему нет, в конце концов? Сменить все волнения и тяготы этого мира, который так и норовит улечься на плечи непосильной ношей, на насущные задачи: где раздобыть бензин, запчасти для старого мотоцикла и полсотни местных баксов на сэндвич с дешевым пивом на заправке. Сменить двуличных аристократов и многомудрых стратегов на Гризли и его банду: самых обычных парней, которые конечно, не отличаются утонченными манерами и добрым нравом — зато и не воткнут нож в спину ради собственной выгоды. Плюнуть на все и остаться здесь.

В конце концов, я уже когда-то жил такой… почти такой жизнью. Байк, ветер, запах бензина, табака и дорожной пыли. Бесконечный хайвей под колесами. А климат в южных штатах даже лучше, чем там, под желтым небом, целую вечность назад сгоревшем в неотвратимом пламени. Целые дома, и нигде не бродят стальные чудовища, обученные убивать все, что движется. Дождь, от которого не приходится прятаться. Воздух, которым можно дышать, не боясь спалить легкие.

Обетованная земля — после того, что мне пришлось видеть.

— Не высовываться? — задумчиво повторил я. — Неплохой план, конечно… Если не считать, что высовываться я непременно буду.

— Кто бы сомневался. Ты упрямее моего отца, князь Горчаков. — Нелли протяжно вздохнула. — Только зачем тебе?

— Ну… у меня есть долг. — Я пожал плечами. — Представь себе.

— Какой? Перед старыми пердунами из Госсовета? Или перед малолетним царьком, который отправил тебя на другой конец света с жалкой пачкой баксов в кармане?

— Перед моей страной. Перед народом. Перед самим собой, в конце концов. — Я на мгновение задумался. — Хотя знаешь — дело даже не в этом. Просто где-то в вашей уютной Америке назревает дерьмо вселенского масштаба.

— И ты думаешь, что тебе под силу остановить все это? — фыркнула Нелли — В одиночку?

— Вряд ли. — Я поставил на землю опустевшую бутылку. — Но я все-таки попробую.

Глава 23

— Мы что, уже приехали?

— Вроде того. — Гризли заглушил мотор и стащил с головы пыльную бандану. — Вашингтон. Округ, мать его, Колумбия.

Видимо, я все-таки пропустил указатель на въезде. Хотя мог догадаться и так: два дня мы шпарили по тресс, объезжая крупные города, и только сегодня начали продираться сквозь застройку, дорожные знаки и пробки. Машин в столице оказалось столько, что изрядно набитые транспортом улицы и проспекты родного Петербурга вдруг показались чуть ли не безлюдными. В паре мест колонна застревала так, что даже матерые байкеры не спешили лезть между машинами и терпеливо ждали, тарахтя моторами на долгих светофорах. Не то, чтобы это так уж утомляло, но мотор с системой воздушного охлаждения изрядно припекал зад даже в прохладную погоду, а сам мотоцикл на холостых оборотах потряхивало, будто ему не терпелось поскорее выбраться обратно на бесконечный асфальт хайвея.

В общем, мчать по шоссе между штатами мне определенно понравилось больше.

Но в этой жизни все непременно заканчивается — и большая дорога, и не самая приятная ее часть. Я опустил байк на подножку и слез — следом за Хельгой. Руки и ноги слушались не без труда — к вечеру тело от езды стало будто деревянным. Остальные из банды уже вовсю разминали затекшие конечности: крутились, приседали и прыгали на месте, выстроив мотоциклы “елочкой” вдоль тротуара.

Я уже давно успел заметить, что в разномастной и на первый взгляд весьма сомнительной компании Гризли царила если не железная дисциплина, то некое ее подобие. Каждый знал свое дело, и даже самая короткая остановка проходила с пользой: кто-то доставал из дорожных сумок инструменты — подтянуть разболтавшиеся от долгой тряски по пробкам дюймовые болты и гайки. Кто-то задумчиво сидел на корточках у пышущих жаром моторов, проверяя — не пора ли поменять свечи, подкрутить карбюратор — или долить масла. Хваленые харлеевские моторы на деле безбожно потели и плевались липкой жижей, а у особо безалаберных ездоков и вовсе оставляли под мотоциклами изрядные лужицы.