Коммандо. Бурский дневник бурской войны

С этой минуты моя судьба была связана с этой группой, и, поскольку многие из них трагически погибли, я назову их имена.

Лидером был Джек Борриус, невысокий, плотного сложения человек двадцати восьми лет, из Почефстрома, с ним я встречался, когда служил с разведчиками капитана Терона в АКК. Следующий — Бенджамин Котце, из Претории, который еще в Натале. Будучи бойцом Преторийского коммандо, прославился своей храбростью. Затем — Николас Сварт и Корнелиус Вермаас, оба сыновья богатых трансваальских фермеров. Вермаас был ранен и захвачен британцами за шесть месяцев до того, но он спрыгнул с поезда в горах около Кейптауна, откуда его хотели отправить на Цейлон, и после многих испытаний, которые ему пришлось перенести, пешком добрался до Трансвааля.

Затем идут Перси Виндол и Эдгар Данкер, двое англичан из Иоганнесбурга, и Фриц Балог, молодой австриец из Претории.

Кроме них Ян ван Зил, неграмотный но остроумный, и Пит де Руйт, голландец, и наконец молодой Ритенберг, также из Почефстрома.

Они все были трансваальцами и, за исключением Борриуса, никому из них не было еще двадцати, как и мне, и все они, как и я, были одержимы идеей попасть в Капскую Колонию.

Иронически относясь к своей рваной одежде и потрепанной амуниции, они называли себя «Пятерка денди». Из этой маленькой группы людей четверо встретили свою смерть, а шестеро были ранены или пленены, что полностью оправдало предостережения, которые мы получили перед походом в Капскую Колонию.

В то время как мы обсуждали, пересечь ли Оранжевую Реку здесь, или последовать совету и пойти на восток к ее истокам, прибыл еще один отряд, который и решил за нас этот вопрос.

Это был коммандант Георг Бранд и сопровождавшие его, они приехали из юго-восточных районов, чтобы посовещаться с Херцогом о военных делах.

Он был сыном Иоанна Бранда, который предшествовал моему отцу на посту президента Свободного Государства. Он сказал мне, что как только закончит дела с генералом Херцогом, вернется на восток и пересечет железную дорогу между рекой Каледон м Басутолендом, и, когда он узнал о моем намерении пойти в Капскую Колонию, посоветовал нам сопровождать его до реки Каледон, где перейти реку было более безопасно, чем здесь.

Поскольку мы уже получили подобный совет, и поскольку он уверил нас, что в горах мы сможем найти столько лошадей, сколько нам надо, мы согласились поехать с ним.

Уже на следующий день, попрощавшись с Херцогом и его людьми, мы отправились в путь и к полудню следующего дня вернулись на то же возвышающийся над поселком Эденбург холме, с которого начали нашу предыдущую безуспешную попытку пересечь железнодорожную линию.

Теперь дело пошло лучше, поскольку мы были с людьми, которые знали точное положение каждого блокпоста и каждого часового на пути, и к полуночи все было закончено безо всяких неприятностей, хотя при переходе по нам и стреляли из блопостов с обеих сторон.

Железная дорога считается как границей между Западным и Восточным Свободным Государством. К западу лежат обширные равнины, в то время как на восток страна становится все более гористой, поскольку примыкает к границе Басутоленда.

Я знал эту область очень хорошо, охотясь здесь еще мальчиком, поэтому после восхода солнца мы расстались с Брандом и его людьми, которые шли в другую сторону, и следующие несколько дней двигались в направлении верховьев Каледон-Ривер, к ее истокам. За это время мы только однажды видели английскую колонну, которая была так близко от нас, что мы слышали звук сигнальных рожков и видели солдат, бегущих за лошадьми, но, обменявшись с ними несколькими выстрелами, мы продолжили свой путь.

Большинство домашнего скота лежало, убитого дубинками, вокруг сожженных сельских домов, и не было никакого признака присутствия гражданского населения — те, кто смог убежать, скрывались в ущельях и пещерах.

Бойцов мы тоже не видели, потому что они были разделены на маленькие отряды и скрывались в горах.

Табуны диких лошадей были довольно обычны между Пиком Сиконеллы и Эландсбергом, поэтому мы нашли аванпост наших и с их помощью смогли поймать достаточно лошадей, чтобы каждому из «денди» досталось по две свежих лошади, и мне тоже досталось две — гнедая и чалая. Эти лошади были неприученными к седлу, но через несколько дней мы смогли их взнуздать, и таким образом наше положение стало намного проще — ведь те лошади, которые были у нас, находились в очень плохом состоянии. Их мы отпустили на волю в надежде на то, что, когда они откормятся и отдохнут, другие поймают их и станут ими пользоваться. Было приято видеть, как они. обрадованные заслуженным отдыхом, весело несутся по склону горы, взбрыкивая копытами, с развевающимися гривами.

Это было уже примерно в конце августа (1901), дождливый сезон мог начаться в любой момент, и тогда единственный паводок мог бы сделать Оранжевую реку непроходимой, и, поскольку мы были от нее в пятнадцати милях, нам оставалось сделать последнее усилие.