Коммандо. Бурский дневник бурской войны

Генерал Смэтс решил не откладывать, и, как только стемнело, наш отряд вышел. К нам присоединился Весселс и те из его людей, кто решил пойти с нами в Капскую колонию. Час за часом мы двигались в полной темноте по неровной земле, и к трем утра увидели, как белеет пена в том месте, где река Оранжевая кипела в водовороте, прорываясь сквозь узкое русло. Мы начали спускаться, и после трудного спуска по крутой тропе, которую показал нам наш проводник, и которая не охранялась войсками, достигли воды и начали переправу. Река была неширокая, но течение было настолько сильным, что едва не сбивало лошадей с ног, но все же, когда рассвет осветил верхушки утесов, последний человек закончил переправу и я, наконец, был в Капской Колонии. После короткой остановки мы нашли тропу, которая вела к вершине противолежащих утесов по глубокой расселине, по которой мы и втащили наших утомленных животных, и затем, поднявшись еще выше, мы оказались на широком покрытом травой плато, где виднелись деревни туземцев и пасущиеся стада рогатого скота.

Мы были фактически уже на британской территории, но эта часть страны находится в углу между Свободным Государством, Басутолендом, и границами Капской Колонии, жили здесь исключительно басуто, и в поле зрения не было никакого европейского жилья.

Как только мы достигли верха, то сразу рассеялись на маленькие отряды, которые разошлись по разным деревням в поисках табака и фуража. Пока мы занимались этим, к нам вдруг прискакал отряд конных басуто, численностью примерно в триста человек. Некоторые из них были вооружены винтовками, у других были боевые топоры, метательные копья и дубинки, которыми они размахивали в воздухе, пока приближались к нам. Мы не знали, что следует делать, но не думали, что они могли бы напасть на отряд белых, равный им по численности. Поэтому генерал Смэтс ограничился тем, что собрал отряды фуражиров и коммандо продолжил свой путь, не обращая внимание на всадников, которых их предводители криком созвали на холм, где они сидели на лошадях, наблюдая за прохождением буров.

В это время мой дядя и я, с пятью другими бурами, имени которых я не знал, отстали, чтобы покормить лошадей зерном из корзин, которые имеются в каждом местном поселке, и, поскольку выступление басуто нас не напугало (мы смотрели на это скорее с любопытством), позволили коммндо уйти далеко вперед. Только увидев, что мы остаемся одни, мы сели на лошадей и последовали за нашими, последние из которых уже исчезали за краем плато, поскольку дорога шла вниз на равнину.

К тому времени, когда мы могли посмотреть вниз, большая часть коммандо была уже внизу. Они ехали по дороге, которую слева обрамляли скалы, бывшие основанием плато, с которого мы сейчас спустились, а справа — миссионерской церковью и длинным каменным забором, который отделял дорогу от полей и садов. Отряд, который шел по этой дороге, легко мог попасть в засаду. Поэтому нас встревожило поведение басуто, которые, оставив своих лошадей, облепили нависающие над дорогой скалы, глядя на нас сверху вниз. Мы ожидали, что они начнут по нам стрелять, но они вели себя очень нерешительно, каждый из них хотел, чтобы первым выстрелил кто-то другой, и к тому времени, когда они были готовы стрелять, такой возможности у них уже не было, потому что мы уже вышли из стесненного места на открытую равнину. Мы, однако, чувствовали себя неуютно, потому что басуто, боясь напасть на большой отряд, все же демонстрировали свою враждебность, и неясно было, как они поведут себя с отставшей группой, оставшейся у них в тылу.

Наскоро посовещавшись, мы решили идти дальше и попытаться догнать коммандо, поэтому начали спускаться по склону. Мы достигли основания без приключений, но. проходя мимо церкви, заметили много черных лиц, прижатых к стеклам, и много выделявшихся на них глаз, смотревших на нас изнутри. Вслед за этим последовал оглушительный залп, нацеленный на нас. И на наши головы обрушился ливень из стеклянных осколков. К счастью, местные — плохие стрелки, потому что они обычно закрывают глаза, нажимая на курок, поэтому ни один из нас не пострадал, хотя стреляли в нас с десяти ярдов. Когда басуто, лежавшие на скалах над дорогой, услышали залп, они осмелели и тоже открыли огонь. Пятеро наших товарищей сделали единственно возможное в данных условиях — дали коням шпоры и поскакали прочь со всей возможной скоростью. Мой дядя в растерянности выпустил свою вьючную лошадь, которая заскочила за выступ скалы, и спрыгнул на землю. Я вынужден был последовать за ним, оставив свою лошадь, и спрятаться за валуном, который давал нам прикрытие от выстрелов как тех басуто, которые были в церкви, так и тех, которые стреляли сверху. Мы начали стрелять по церкви, но сразу поняли, что наше положение ненадежно. Сидевшие выше начали стрелять в наших отступавших товарищей, которые еще находились в пределах их досягаемости.