Комментарии

Писать о белой эмиграции, о конце её пути, было невозможно в той эпической форме, в которой создавалась трилогия. Не только героического, но даже и трагического не было в процессе морального распада и полной деградации хозяев закончившей своё существование русской империи. Тема произведения — разоблачение международной и русской контрреволюции, сплетавшей в грязный клубок политические и уголовные авантюры, развязка романа, построенная на убийствах в Баль Станэсе,— привела к форме, сочетающей некоторые черты детективно-авантюрного романа и памфлета. Художественную убедительность произведению придаёт знание автором белой эмиграции. Не только общая обстановка в Париже 1919 года и настроения «бывших» людей, но и портреты многих из них написаны с натуры по памяти. За исключением Налымова и трёх женщин, завербованных Хаджет Лаше, большинство эмигрантов, действующих в романе,— исторические лица, с которыми А. Толстому приходилось не раз сталкиваться. Личные воспоминания автора дали ему возможность создать яркие образы бывшего премьера Временного правительства князя Г. Е. Львова и его друга — либерального елецкого помещика М. А. Стаховича, англизированного барина К. Д. Набокова, нефтяных магнатов Л. Манташева и Т. Чермоева, редактора белогвардейской газеты «Общее дело» В. Л. Бурцева и банкира Н. X. Денисова.

В послесловии к первой публикации автор писал:

«С первых же глав „Чёрного золота“ меня начали упрекать в несерьёзности в авантюризме, в халтурности и ещё много кое в чем. Иногда казалось, что это делается для того, чтобы сорвать писание романа. Всё же, к удовольствию или неудовольствию читателей, я его окончил. Мне нужно только прибавить, что все факты романа исторически точны и подлинны, вплоть до имён участников стокгольмских убийств (см. книгу Воровского). Шведский профессор Г. Г. Александров — теперь директор Ⅱ МХАТ — сообщил мне подробности этого дела. (Александров был приговорён шайкой Хаджет Лаше к смерти и только случайно избежал её,— во время обыска на даче в Баль Станэсе он нашёл приготовленный для него мешок.) Остальные сцены романа взяты по возможности документально точно из архивных материалов, устных рассказов и моих наблюдений».

В архиве А. Толстого сохранились черновые наброски романа и заметки к нему. Краткий план, озаглавленный «Конец романа», свидетельствует, что для двух персонажей писатель намечал судьбу непохожую на ту, которая сложилась в произведении.

«Вера Юрьевна уговаривает Налымова бежать в Россию. (Эта фраза зачёркнута.— Ю. К.) Он — только для неё. Он погибает, она одна. Дикое отчаяние. Ночь в теплушке с Н. Её рассказ. Она чувствует, как (те)ни жизни наливаются кровью, как её отчаяние находит исход, содержание. Это другой мир. (Смотри вначале „Прояснение идеи романа“.) Налымов не может перейти,— он выжжен. Вера полна трагизма, т. е. человеческого содержания, т. е. жизни. Он тень. Она горячая жизнь»[2].

Трудно судить, на какой стадии создания романа появилась эта запись на листке из блокнота.

А. Толстой дважды перерабатывал «Чёрное золото». Первый раз, готовя роман к изданию отдельной книгой в гос. изд‑ве «Художественная литература», М.‑Л. 1932, автор подверг журнальный текст небольшой стилистической правке и незначительным сокращениям. В этом издании появился новый подзаголовок: «Зарисовки девятнадцатого года», снят был первый эпиграф, а часть послесловия, говорящая о подлинности фактов в романе, стала предисловием.

Без существенных дальнейших изменений роман перепечатан в книге «Чёрное золото», изд‑во «Советская литература», 1933, и вошёл в Ⅶ том Собрания сочинений гос. изд‑ва «Художественная литература», Л. 1935.