Комментарий к Федеральному закону «Об арбитраже (третейском разбирательстве) в Российской Федерации» (постатейный, научно-практический)

44. Вместе с тем Закон не определяет существенных условий для заключения арбитражного соглашения, чтобы исключить все возможные сомнения в отношении действительности и исполнимости у правоприменителя. Исходя из определения понятия арбитражного соглашения, применяемого в Законе, минимальный набор существенных условий арбитражного соглашения, определяющий взаимное волеизъявление сторон на обращение в третейский суд, может предполагать: 1) выбор сторонами арбитража как способа разрешения спора; 2) выбор ПДАУ, в которое должны обратиться стороны в случае возникновении спора; 3) указание на конкретное правоотношение, на которое распространяется действие арбитражного соглашения, и объем последнего. Для арбитража ad hoc минимальный стандарт существенных условий должен определять: 1) выбор сторонами арбитража как способа разрешения спора; 2) определение порядка назначения (избрания) состава арбитров или единоличного арбитра; 3) указание на конкретное правоотношение, на которое распространяется действие арбитражного соглашения, и объем последнего.

45. Тем самым минимальная формулировка арбитражного соглашения может выглядеть следующим образом: «Все споры, возникающие из настоящего договора (соглашения), передаются в постоянно действующее арбитражное учреждение при «некоммерческой организации»».

Либо: «Все споры, возникающие из настоящего договора (соглашения), передаются единоличному арбитру, избираемому (назначаемому) в порядке, установленном Арбитражным регламентом ЮНСИТРАЛ».

46. Таким образом, при наличии каких-либо неточностей в арбитражных оговорках, позволяющих сделать общий вывод в соответствии с минимальным набором существенных условий арбитражного соглашения, такие оговорки должны признаваться действительными и исполнимыми.

47. Второе правило, содержащиеся в ч. 10, также укрепляет действительность арбитражного соглашения, устраняя дискуссионность в вопросе о его судьбе в случае перемены лиц в основном обязательстве30. Речь идет о перемене лиц в обязательстве, охватываемом действительным арбитражным соглашением, как на основе универсального правопреемства (на основе закона, например наследование, реорганизация юридического лица, и др.), так и на основе сингулярного правопреемства (исходя из соглашения об уступке права требования (цессии) или переводе долга). Тем самым закреплено правило неразрывной связи основного договора и заключенного в отношении него арбитражного соглашения при перемене лиц в обязательстве.

48. Практический интерес представляет ситуация правопреемства арбитражного соглашения в отношении ПДАУ. В доктрине международного коммерческого арбитража присутствуют взгляды на арбитражное соглашения как на многосторонний договор, в котором, кроме непосредственно сторон основного контракта, участвуют назначенные арбитры31, а также центр арбитража, администрирующий его деятельность. В отношении последнего на практике не раз вставали вопросы правопреемства, в том числе имеющее прецедентное значение. Так, Президиум ВАС РФ32 не признал «автоматического» правопреемства между упраздненным (Третейским судом при РАО «ЕЭС России») и вновь возникшим третейским судом (при Фонде «Право и экономика ТЭК») в силу одностороннего указания учредителя. Среди аргументов теоретического толка в поддержку этой позиции, по всей видимости, может быть выдвинута идея, нашедшая завершенное воплощение в теории автономности арбитражного соглашения (см. комментарий к предложению второму ч. 1 ст. 16 «Право третейского суда на принятие постановления по вопросу о своей компетенции»). С учетом этого обстоятельства реорганизация третейского суда как следствие реорганизации учредителя сама по себе не влечет передачи на рассмотрение вновь возникшего третейского суда всех тех споров, которые предусмотрены третейскими соглашениями, определяющими в качестве компетентного суда правопредшественника33. Полагаем, что именно отсутствие правосубъектности арбитража (третейского суда) по российскому законодательству позволило исключить даже теоретическую возможность правопреемства между арбитражными институтами в отношении арбитражных соглашений.