Комментарии к "Тайной Доктрине"

ОТВЕТ — Нам сказано, что каждая форма построена в соответствии с моделью, начертанной для нее в Вечности и отраженной Божественным Разумом. Существуют Иерархии Строителей Форм и ряды форм и степеней от высших до низших. Если высшие создаются под руководством Строителей-Богов, или Космократов, то низшие строятся Элементалами, или Духами Природы. К примеру, заметьте, как точно некоторые насекомые, земноводные имитируют (не только по цвету, но и по внешней форме) листья, цветы, заросшие мхом ветки и другие так называемые «неодушевленные» предметы. Согласимся ли мы принять теорию "естественного отбора" и доводы дарвинистов как объяснение этому? Я думаю, что нет. Теория естественного отбора не только совершенно не годится для объяснения этой загадочной способности подражания в сфере бытия, но и дает абсолютно неверное представление о важности такой подражательной способности, как "мощного орудия в борьбе за жизнь". И если будет доказано — а это, наверное, нетрудно, — что эта подражательная способность абсолютно не вписывается в дарвинистскую систему, то есть гипотеза, что она, якобы, используется в целях так называемого "выживания сильнейших", не выдерживает серьезной критики, чем тогда можно объяснить наличие этой способности? Все вы видели насекомых, которые чуть ли ни с точностью до зеркального отражения копируют цвет и даже конфигурацию растений, листьев, цветов, засохших веточек и т. д. И это не является законом, а скорее, частым исключением из правила. Что же, как не разум, да, незримый разум вне насекомого, может с такой точностью делать копии с оригиналов большего размера?

ВОПРОС — Но разве господин Уоллес не показывает, что такое подражание в природе имеет свою цель? Ведь это как раз и доказывает теорию "естественного отбора" и наличие врожденного инстинкта, позволяющего более слабым существам находить укрытие с помощью заимствованного облачения? Насекомоядное, не питающееся растениями и листьями, не нападет на насекомое, похожее на лист или мох.

ОТВЕТ — Это, конечно, выглядело бы очень правдоподобно, если бы не существовало достоверных свидетельств, доказывающих, что теория естественного отбора не годится для объяснения феноменов подражания. Иначе наблюдалась бы закономерность, если и не повсеместно, то хотя бы при одних и тех же условиях. К примеру, общим проявлением такой закономерности была бы идентичность цветовой окраски животных одной и той же местности цвету её почвы. Но как насчет верблюда пустыни, чей «защитный» цвет совпадает с цветом равнины, на которой он живет, и зебры, чьи яркие черные полосы не могут защитить ее на открытых равнинах Южной Африки, как признался сам господин Дарвин? Наука нас уверяет, что эта имитация цвета почвы неизменно наблюдается у слабых животных, и, тем не менее, мы видим, что цвет шкуры льва — у которого в пустыне нет соперников — почти не отличается от цвета камней и песков, среди которых он обитает! Нам предлагают поверить в то, что "защитная окраска объясняется той пользой и тем преимуществом, которые она дает подражателю, наделяя его мощным орудием в борьбе за жизнь". И тем не менее, ежедневный опыт свидетельствует о совершенно противоположном. Так, существует ряд животных, у которых ярко выраженная подражательная способность совершенно бесполезна и, что еще хуже, пагубна и зачастую саморазрушительна. Какая польза, я вас спрошу, сороке или попугаю от умения подражать человеческой речи? Их просто сажают в клетку. А какая польза обезьянам от умения подражать нашей мимике и жестам? Это лишь доставляет многим из них неприятности, является причиной телесных повреждений и даже гибели. А какая польза стаду глупых овец оттого, что они слепо идут за своим вожаком, даже если он случайно срывается в пропасть? Подобное неукротимое желание (подражать своим лидерам) явилось причиной того, что не один дарвинист, садясь на своего любимого конька, подчас выдавал самые абсурдные и нелепые утверждения. Так, сторонник Геккеля господин Грант Аллен в своей работе по дискутируемому вопросу рассказывает об одной индийской ящерице, которую Бог наградил тремя разными видами крупных паразитов. Каждый из паразитов в совершенстве имитирует цвет той части тела, на которой он обитает. Паразит, приютившийся на животе ящерицы, такого же желтого цвета, что и её живот; второй, нашедший пристанище на спине, — пестрый, наподобие спинных чешуек; а третий, обосновавшийся на коричневой голове ящерицы, практически неотличим от головы по цвету. Господин Г. Аллен утверждает, что эта точная имитация соответствующих цветов служит защите паразитов от самой ящерицы. Но ведь не хочет же этот доблестный защитник теории естественного отбора убедить своих читателей в том, что ящерица может видеть паразитов на своей собственной голове! И, наконец, зачем рыбке, живущей среди коралловых рифов, блестящая красная чешуя или райским птичкам колибри радужное оперение, подражающее всем сверкающим цветам тропической фауны и флоры, как не для того, чтобы быть более заметными.