Комментарии: Заметки о современной литературе (сборник)

Партия в опале, имущество ее национализировано.

Но рынок – рынок по-прежнему складывается из того, что есть. Из теневиков, бюрократов, снабженцев, из бывших партийных и клановых связей, из слегка трансформированных монополий. Успех на нем по-прежнему зависит не от чистого спроса-предложения, а от покровительства чиновника…

Рынок – исторически изменчивое понятие. Он начинался с государственных монополий, с фабрик по производству оружия и предметов роскоши, он развивался в Англии через частные монополии, через законодательную, а не экономическую борьбу между хлопком и шерстью, через протекционистскую политику государства, ущемлявшую свободную конкуренцию, через обнищание населения, наконец.

Разница между Фуггерами и Ротшильдами, между Медичи и Фордом – не меньше, чем между нашим АНТом и американским IBM. Важно другое: это разница – между семечком и яблоком. Только в сказке яблони успевают вырасти из семечка и дать плоды, пока герой едет по хрустальному мосту на венчание с демократией…

О нет, мы не собираемся переделывать старые песни на новый лад. Утверждать, что рыночному изобилию непременно предшествует абсолютное и относительное обнищание пролетариата, а прыжок из царства необходимости в царство рынка осуществим только через диктатуру государства… Мы лишь подвергаем сомнению мифы общественного сознания, в которых противоречивые вещи существуют на правах аксиом.

Радикалистское сознание будет кипятиться. Оно будет напоминать о пропасти, которую не преодолеешь в два прыжка, призывать к скачку и первым разочаруется, когда выяснится, что не так просто допрыгнуть до светлого будущего.

Но наше настоящее – не пропасть, через которую надо скакнуть. И не пригодней ли для нас совет Григория Великого: «Тот, кто хочет достигнуть вершины горы, должен подниматься не прыжками, а шаг за шагом…»

О романтическом мастере, бюргерском домике и месте обитания культуры

Итак, история нашей страны, повисев в который раз над пропастью, удержалась на краешке, сделала шаг прочь и выкарабкалась на дорогу. Не стоит представлять ее американским хайвеем. Это всего лишь тропинка, впереди – преграды и крутые скалы, лавины и камнепады. Но все же путь уводит от пропасти, а не ведет к ней.

И рискнем заявить – главное уже свершилось. Это – начавшееся возрождение духовных основ общества, искаженных коммунизмом.

«Духовные основы общества» – название книги С. Л. Франка. Франк, либеральный консерватор, чутко ощущал различие между естественными законами и законами общественными.

И те и другие общеобязательны. Но если закон природы нельзя нарушить вообще, то законы общества нельзя нарушить безнаказанно. Общество, исходящее из ложных духовных максим, живет вопреки социальным нормам так же, как больной или голодающий человек живет вопреки нормам биологическим. Это не значит, что. такое общество невозможно построить – это лишь значит, что оно не может существовать долго.

Вопреки теориям тоталитаризма, доказывавшим принципиальную его неизменяемость и неразрушимость изнутри, его разложение и перерождение началось все же под действием внутренних сил.

Уроки эксперимента, который задуман, разумеется, не в 1917 году, позволяют и более широко поставить вопрос об ответственности экспериментаторов, и о дальнейшей судьбе и месте того особого слоя общества, который мы рискнем расширительно именовать интеллигенцией. Разумеется, нам могут указать, что интеллигенция – продукт специфически русских условий жизни, на Западе ее нет, что в Советском Союзе интеллигенции тоже не было, а все расплылось в «образованщине» (Солженицын), запятнавшей себя бессовестным сервилизмом, которой противостояла группа мужественных диссидентов, что нельзя столь недифференцированно применять понятие, которое к тому же не имеет точного содержания.

Но нам все же кажется, что этим словом вполне можно обозначить тот специфический слой общества, который не владеет ни капиталом, ни властью, ни войском, ни привилегиями, ни землей, но владеет общественным мнением.

Но знаешь ли, чем мы сильны, Басманов? Не войском, нет, не польскою помогой, А мнением; да! мнением народным…

Как нынче распорядится интеллигенция своим имуществом? Интеллигент, строящий планы общественного развития, – парадоксальная фигура.

Ни античный философ, презирающий толпу, ни религиозный учитель, отрешенный от мира, ни восточный мудрец, вписанный в канон, – не интеллигенты.

На протяжении тысячелетий мировая культура осознавала себя как традиция, а не как протест против традиций.

Она сочувствовала несчастным, но не бунтовщикам. Ни Вергилий, ни Корнель не думали, что несогласие с властями предержащими – первое условие творчества. Ни Аристофан, ни Шекспир не считали, что безоглядное отрицание традиции есть первый признак творческого разума.

Культура была непрестанно уничтожаема бунтами, узурпациями, переворотами, завоеваниями. Именно поэтому она осознавала себя как нечто противоположное бунту, как начало консервирующее.