Комментарии: Заметки о современной литературе

В том же 2003 году от грандиозного издания отпочковался сокращенный и более массовый вариант – путеводитель «Русская литература сегодня». Принцип полноты охвата оказался заменен строгим отбором: в словарь вошло менее двухсот имен. Самым уязвимым явилось решение Чупринина исключить биографии писателей с давно сложившейся репутацией, поскольку, мол, сведения о них легко доступны, и сосредоточиться на авторах, которые «либо дебютировали недавно, либо именно в последнее десятилетие сполна реализовали свой творческий потенциал». Во-первых, не так уж и доступны эти биографии современных классиков. Во-вторых, критерий актуальности оказывается весьма зыбким, и в результате возникает много недоумений: почему, скажем, Петрушевская и Анатолий Ким в словаре есть, а принадлежащие к тому же поколению Маканин и Битов отсутствуют, почему критик Аннинский сочтен актуальным, а критик Рассадин – нет?

Этим не преминули воспользоваться постоянные оппоненты Чупринина О. и Вл. Новиковы, обвинив его в «антилидерском» намерении «слегка раскулачить литературных грандов, а их талоны на известность раздать шустрым люмпенам». Я, правда, не понимала, почему спорное библиографическое решение, не приносящее абсолютно никаких выгод автору, объявлено «конъюнктурным» и чуть ли не «предательством культуры». Однако предполагала, что в новом, расширенном издании путеводителя, анонсированном издательством «Время» в 2006 году, обойденные «современные классики» (которых не так уж много) вернутся на законные места. Но не тут-то было.

Вместе с уже известным, хотя и переработанным, путеводителем (теперь он стал «Большим путеводителем») вышла совершенно новая книга с игровым названием «Жизнь по понятиям» и иронической преамбулой «Всё, что вам нужно знать, чтобы прослыть человеком, хорошо разбирающимся в современной литературе». Они и составили двухтомник «Русская литература сегодня», о котором ниже пойдет речь.[9]

Литературная общественность, уже приученная к почтенной роли Чупринина-систематизатора, отсалютовала новому изданию. «Это наша таблица Менделеева. На хаос судеб и книг наброшена прочная интеллектуальная сеть понятий. Каждой бытийной точке можно найти координаты. Это событие», – отчеканил Анатолий Королев, не делая различий между первым и вторым томом («Ex Libris НГ», 2006, 28 декабря). Но многие сообразили, что новый проект включает разные по методологии книги. Так, Майя Кучерская замечает, что «"Большой путеводитель" <…> дает максимум сведений о предмете. <…> Но не о взглядах „гида“», в отличие от второго тома, «Жизнь по понятиям», где эти взгляды как раз и сконцентрированы («Ведомости», 2007, 12 января).

Не думаю, правда, что в биобиблиографическом справочнике, каковым является путеводитель, взгляды автора не отразились. Еще как. Чупринин ведь, занявшись библиографией, не перестал быть критиком – да и слава богу… «Присяжный библиограф не взялся бы за подобное предприятие, а если бы даже взялся, то оно все еще не было бы завершено», – размышляет С. А. Рейтблат. Добавлю: если б за это дело взялся профессиональный библиограф, мы бы не спорили о словаре. Возможно, там было бы меньше фактических ошибок. Но чего бы точно не было – так это литературного мастерства, превращающего словарную статью в лаконичный литературный портрет; веселой игры цитатами, которую так мастерски ведет Чупринин, добиваясь, чтобы каждый персонаж его справочника был освещен перекрестными прожекторами критических мнений.

Поэтому, скажем, в статье о букеровском лауреате Михаиле Шишкине приводится не только мнение Майи Кучерской, считающей молодого писателя «мастером уровня Михаила Булгакова и Владимира Набокова», но и Андрея Немзера, небрежно отозвавшегося о том же романе «Венерин волос» как о сочинении «манерном и глубоко вторичном, ловко имитирующем то страсть, то мысль». Поэтому в статье о другом букеровском лауреате, Олеге Павлове, можно найти не только доброжелательные размышления о нем как о «типе настоящего русского писателя – с его упорством, прокламируемой общественной идеей и идеалами учения» (Владимир Березин), но и язвительную оценку Михаила Эдельштейна: «человек-симулякр, вторичный от кончика носа до последней запятой». А в статье об антибукеровском лауреате Дмитрии Галковском столкнутся высказывание Кожинова о Галковском как о «наиболее выдающемся писателе и мыслителе младшего поколения» и злая ирония Татьяны Толстой, назвавшей «Бесконечный тупик» «барочным палаццо из мусора», а его автора – «мелким, суетливым, неприятным, умным и бессовестным».