Коммод. Шаг в бездну

Трое послов попытались протестовать, однако Переннису хватило ума вести себя сдержанно. Он без грубостей осадил их напоминанием, что римские легионы, римские части стоят на их землях, а не германцы осаждают Виндобону, так что давайте обойдемся без обид и истерик. Давайте по делу. Послы заявили о желании установить с Римом прочный и долговечный мир.

— На каких условиях? — спросил Переннис

Один из посланцев, огромного роста германский князь из маркоманов, или иначе конунгпо имени Теобард, с длинными, свисающими до самой груди усами, хитро ответил, что прежде пусть уважаемый префект сам объявит им условия, на которых молодой цезарь готов установить мир. Переннис сразу вспотел — об условиях Коммод ему ни слова не сказал. В качестве префекта он в общих чертах был осведомлен, чего добивался прежний император от северных соседей. Речь шла о создании до самого Океана клиентских территорий, которые взяли бы на себя обеспечение Северной армии продовольствием и другими припасами, а также служили бы надежной защитой против северных и восточных пришлых племен. Исходя из такого понимания целей войны, Переннис предложил возвратить всех перебежчиков и пленных, которых германцы захватили с началом второй войны, ежегодно платить условленный налог хлебом. Далее, квады, буры и маркоманы должны немедленно выделить в войско государя по тринадцать тысяч человек. Также ежегодно отправлять в римскую армию оговоренное количество воинов. Вот еще условие — проводить, как того требовал прежний император, племенные собрания не когда им вздумается, но раз в месяц и под присмотром римских центурионов. Кроме того, они не должны заключать мир с соседями: бурами, языгами и вандалами и буде те двинуться с места, воевать с ними.

Присутствовавший при встрече знатный квад, назвавшийся Сегимером — это было известное римлянам имя, он был влиятелен и богат, — посетовал, что в его племени уже не найти тринадцати тысяч бойцов. Переннис почувствовал облегчение — выходит, послы готовы были услышать именно то, что он озвучил. Это означало, что они всерьез намерены вести переговоры и это посольство не ловкий трюк, имеющий цель оттянуть вторжение, а реальное политическое решение, к которому пришла германская знать. Даже их жалобы на тяжесть предъявленных условий, их угрозы прервать переговоры не смогли поколебать уверенность Перенниса в том, что он точно оценивает ситуацию. Он обещал довести их соображения до сведения императора. Затем откланялся — более не мог терять время на болтовню и пропустить что-то важное, что должно было произойти в триклинии. Переговоры переговорами, но именно в столовой теперь решалась его судьба, только там можно найти спасение. Вспомнился суровый, долговязый, стареющий главнокомандующий — одного того, что он, жалкий префект, встретился с послами, вполне достаточно, чтобы Пертинакс сгноил его в карцере.

Шел, ведомый тем же карликом, как назло, едва перебиравшим короткими кривыми ножками, и прикидывал, каким образом сформулировать то, что хочет услышать принцепс? Скоро он миновал небольшой садик и вошел в переднюю комнату, откуда коридор вел в столовую. Оттуда доносились веселые голоса.

Глава 3

Принцепс встретил префекта приветственным возгласом, приказал налить ему штрафную. Переннис, заметив взгляд раба, молча вопрошающего, насколько разбавлять вино водой, поднял руку и торжественно возвестил.

— В честь великого августа, за его здоровье первый ритон приму неразбавленным.

Он принял из рук раба рог, оканчивающийся волчьей головой, и возвестил.

— Аve, Caesar, imperator, явившийся на пир приветствует тебя!*

Коммод захохотал, радуясь удачному каламбуру, пригласил префекта занять место в триклинии. Переннис, испытавший головокружительный подъем духа, изобразил смущение, словно выбирая место. В этот момент в столовую вошел Клеандр и объявил.

— Дичь! Утки и гусь по — римски. С яблоками!..

— Ну-ка, ну-ка, — обрадовался император. — Пора отведать изысканное блюдо. Располагайся, где пожелаешь, Переннис. Или ты являешься приверженцем Плутарха, который лично распределял места для гостей и ждешь, когда я укажу тебе твое место?

— Да, великий…

— Луций, Луций!.. — перебил его император.

Префект едва сдержал озноб, пробежавший у него по спине. Он сделал паузу, чтобы унять расходившееся сердце и продолжил с прежней обстоятельностью.