Коммод

«После слов “возвышенное состояние наших умов” в зале раздалось негромкое, но отчетливое: “С перепою!” – что вызвало особого рода шум среди гостей. Император на мгновение прервал речь, глянул в зал. В следующий момент центурион из преторианцев, расставленных в проходах, огрел палкой нарушителя спокойствия. Шутник вскрикнул. После замечания императора, упрекнувшего центуриона – нельзя бить подданных по голове, для этого есть спина, – все облегченно засмеялись. Напряжение спало. Цезарь сошел в зал и, выхватив палку у опешившего центуриона, на деле показал, как следует восстанавливать порядок в зале.

Далее император во всеуслышание объявил имя нового покровителя Рима. Им, как и следовало ожидать, оказался небезызвестный тебе Геркулес. В конце речи цезарь, оторвавшись от моего текста, понес отсебятину – мол, каждый честный римлянин его, Геркулеса, сын и дочь, каждого он поддержит, в каждого вдохнет мужество, каждого сумеет оградить от искушающего обаяния пороков. Каждому откроет тайну восхождения на небо, каждому поможет скинуть земную оболочку и стать божеством.

Закончил Коммод следующим призывом. Цитирую “…сегодня ему (Геркулесу) следует нести дары, его (Геркулеса) молить о помощи, следовать его (Геркулесовым) путем. Каждый римлянин (я, Бебий, и ты) обязан брать пример с обожествленного героя, каждый должен стремиться отыскать злобную тварь, будь то Лернейская гидра или Немейский лев, Стимфальские птицы или кони Диомеда. Каждому вменяется в обязанность очистить скопившиеся в душе авгиевы конюшни. Каждый должен быть готов в любой час отправиться на край света за яблоками Гесперид или схватиться с Атласом. Если все граждане пропитаются этим духом, мощь Римской державы будет незыблема.

Если не препятствовать правде, Бебий, речь императора была встречена с некоторым предубеждением. В зале было шумно, даже геркулесов подвиг центуриона не привел в чувство шутников. Строптивцы особенно развеселились, когда император объявил о создании Геркулесовой коллегии, которой он как человек, находящийся в родстве с божественными Антонином Пием и Марком Аврелием, обязан руководить и подавать пример. Затем цезарь крикнул в зал: вижу на ваших лицах сомнение, способен ли первый из римлян достойно сыграть эту роль?

В зале сразу одобрительно загудели: сможешь, цезарь! только тебе под силу! Лупи их, Луций, по спинам и по головам!

Взмахом руки Коммод восстановил тишину и повторил вопрос: вижу, вас грызет сомнение, по праву ли этот молодец (он ткнул пальцем в свою грудь) называется «цезарь», ведь, как уверяли древние, это прозвище первый из императоров получил по причине того, что вышел из чрева матери с длинными волосами. Другие уверяют, что это прозвище приклеилось к нему из-за цвета глаз – они у Юлия были серо-стального цвета, совсем как у меня. Вот, поглядите. Коммод, не смущаясь, оттянул нижнее веко и продемонстрировал зрачок.

В зале опять загудели: далеко, мол, не видно. Откликнувшись на глас народа, император воскликнул – не верите?! – и подозвал ближайшего из преторианцев. Оттянув нижнее веко, спросил, какого цвета его глаза?

– Самые что ни на есть серо-стальные, величайший! – подтвердил преторианец.

Император был удовлетворен и обратился к залу:

– Теперь верите?

– Теперь верим, – дружно откликнулись из зала. – Преторианцам всегда верим. Попробуй не поверить…

– То-то, – погрозил пальцем Коммод, после чего заявил, что третье и решающее доказательство своего родства с обитателями Олимпа и безусловное право возглавлять коллегию, нареченную именем героя, он представит завтра на глазах у всего римского народа в амфитеатре Флавиев (Колизей), куда просит явиться и присутствующих в зале гостей.

– А в чем дело? – выкрикнул кто-то дерзкий из зала.

– А в том, – передразнил его Луций, – что на языке мавританцев “цезаем” называется слон, и это прозвище приклеилось к божественному Гаю Юлию после того, как он убил слона».

* * *

На следующий день самый большой и вместительный амфитеатр Рима с утра начал заполняться публикой. Из всех окрестных городков и поселений в Город потянулись тысячи желающих взглянуть на подвиг, который на глазах у римского народа должен был совершить император и подтвердить тем самым свое право руководить государством, или иначе «народным достоянием», и вести их всех за собой.

До полудня в огромной чаше для увеселения и разогрева зрителей проводились травли зверей и бои быков, которых разогревали и злобили фессалийские всадники. Они кололи быков дротиками, пока животных не охватывала ярость, после чего на бой с рогатыми чудовищами выходили самые знаменитые и храбрые бестиарии[46]. После перерыва зрителям было представлено конное сражение, в котором участвовали по сотне германцев и пленных парфян, взятых в плен за Тигром. Затем на арену вышли гладиаторы – девятнадцать пар.