Коммод

– Сразу видно, что ты из провинции. В Риме так дела не делаются. Стоит Коммоду нарушить установленные договоренности, в стране воцарится хаос. Сенатская оппозиция сильна и в состоянии нарушить спокойствие в столице и в провинциях. Найдутся безумцы, которые постараются поднять войска в надежде захватить власть. Их притязания смешны, мы передушим их как щенков, а вот Анния Луцилла!.. Она умная женщина, к тому же дочь Марка. Правда, спесь порой лишает ее разума. Клавдий Помпеян, ее супруг, которого она презирает, когда-то тоже намечался в цезари. Самое неприятное, у оппозиции и помимо Клавдия Помпеяна могут найтись достойные кандидаты на место нашего Луция. Тем не менее ты прав, нашему цезарю следует более тщательно присматриваться к ближайшему окружению.

– К кому, прежде всего?

Квинт неопределенно покрутил пальцами, потом все-таки выговорил:

– Ну, например, к Витразину.

Тигидий Переннис скривился.

– Это мелкая сошка.

– Мелкая или немелкая, но он близок к императору.

– А Саотер? – поинтересовался Тигидий.

– Саотер на днях получит в управление провинцию Корсика и скоро покинет Рим. Он перестал соответствовать требованию момента. Разве таким должен быть друг у отважного Геркулеса? Вспомни, муха, севшая на одежду, или лучик солнечного света, проникший через отверстие в зонтике, приводят его в отчаяние. От любой царапины он готов упасть в обморок. Самая невинная шалость цезаря или, как Саотер называет подобные развлечения, «измена» вызывает у него слезы. К тому же он очень близок к Витразину. Конечно, и тот, и другой – это пустяки.

– Кто же не пустяк?

– Сальвий Юлиан.

– Но он же лишен власти?

– Кто тебе сказал? У него в руках три преданных ему легиона. Как, впрочем, у каждого из тех, кто пока отсиживается в провинциях. Но Альбин, Пертинакс, Септимий Север вряд ли решатся на братоубийственную войну, для них Юлиан более страшен, чем молодой цезарь, ведь, стоит Сальвию взять власть в свои руки, он первым делом начнет избавляться от соперников. Для всей когорты верных Марку военачальников лучшим решением вопроса о власти является Луций. Наш повелитель не может допустить, чтобы страна погрузилась в хаос, для него это верная гибель.

– А как насчет Лонга? – искоса глянув на Лета, спросил Тигидий.

– Бебию в голову ничего подобного не приходило. К тому же по сравнению с этими акулами он мелко плавает. У него за плечами нет самостоятельно проведенных кампаний. В Риме его рассматривают как хорошего командира легиона, не более. К тому же он всем обязан Луцию. Он не такой дурак, чтобы жертвовать семьей и Клавдией.

– Допустим, – согласился Тигидий. – Но ведь такое положение не может продлиться слишком долго.

– Конечно. Вот почему цезарь решил организовать коллегию Геркулеса Непобедимого. Грядут новые времена, решительные перемены.

Часть III. Подвиги Геракла

Мы легко поддаемся, в какую бы сторону нас ни вел принцепс, и даже, я бы сказал, мы во всем следуем за ним. Мы стремимся быть дороги именно ему, стремимся заслужить одобрение именно с его стороны, на что напрасно бы рассчитывали люди другого склада, и, следовательно, оказывая ему такое послушание, мы приходим к тому, что почти все живем согласно нравам одного.

Плиний Младший

Так, обуянные гневом и лютой злобой, они (Октавиан Август, Лепид и Марк Антоний) забыли обо всем человеческом или, говоря вернее, доказали, что нет зверя, свирепее человека, когда к страстям его присоединяется власть.

Плутарх

Вольную волю не приневолит никто. Так сказал Эпиктет.

Марк Аврелий. Размышления

Глава 1

«Праздник и игры, посвященные Геркулесу Непобедимому (Invictus), состоявшиеся на втором году правления Имп. Цезаря М. Аврелия Коммода Антонина Августа Сарматского Германского Величайшего, были проведены с небывалыми доселе роскошью и размахом. Первый день воспевания великого героя, сумевшего вырваться из тесной земной юдоли и повелением своего отца, Юпитера Совершеннейшего и Величайшего, вознестись на небо, был ознаменован многочисленными жертвоприношениями и ауспициями[45], подарившими исключительно благоприятные для молодого цезаря знамения, – раскат грома, раздавшийся в ясном небе, прокатился с запада на восток; птицы появились в выбранном участке неба, и их количество соответствовало счастливым пророчествам, сопряженным с его царствованием.

Эти знаки вызвали ликование народа.