Коммуна

Не прошло и дня, как почувствовали, что ничего не готово: не готово и десятой части того, что требовалось.

Пока шел обмен этими секретными, конечно, депешами, горсточка людей, рассыпанных на всем протяжении границ, отступала перед полчищами Вильгельма.

Сорок пруссаков, следуя по берегам Лаутера, встретили там слабые отряды и быстро рассеяли их; это была дивизия генерала Дуэ.

Во Фрешвиллере Мак-Магон[15], опираясь, с одной стороны, на Рейхсгофен, а с другой – на Эльзангаузен, спокойно дожидался генерала Файи, который не приходил, не замечая, что маленькими группами пруссаки мало-помалу собираются в долине. (Это была армия Фридриха Прусского.) Когда их набралось до 100 тыс. с 400 орудиями, они перешли в наступление, обрушившись сразу на оба крыла французов.

Так был захвачен Мак-Магон с его 40 тыс. корпусом; тогда, как и некогда, пожертвовали собой кирасиры; это дело вошло в историю под именем рейхсгофенской атаки.

В тот же день имело место поражение Второго корпуса при Форбахе.

Разгром шел быстро.

Депеши следовали друг за другом, все более и более печальные.

Помощник начальника дивизии – начальнику дивизии в Меце Верден, 7 августа 1870 г., 5 ч. 45 м. вечера

– В Вердене недостает продовольствия: вина, водки, сахара, кофе, сала, сухих овощей и свежей говядины; просьба спешно снабдить оружием 4000 человек мобильной гвардии.

Но посылать было нечего, как показывает следующая телеграмма:

Интендант 6-го корпуса – Военному министерству,

Париж

Шалонский лагерь, 8 августа 1870 г., 10 ч. 52 м. утра

– Получил от главного интенданта Рейнской армии просьбу о 500 000 походных пайков.

У меня совершенно нет сухарей и других продуктов, за исключением сахара и кофе.

Рассказ генерала Фроссара не оставляет никакого сомнения в бедственном для нас положении вещей:

«Общее число наших войск достигало вначале едва 200 000 человек; по приходе различных частей оно могло быть доведено до 250 000, но никогда не превосходило этой цифры. Генеральный штаб насчитывал к 1 августа 1870 г. 243 171 человека».

«Организация материальной стороны была явно недостаточна; командующие корпусами не имели понятия об общем плане кампании. Мы знали только, что встретимся с германскими силами, равными приблизительно 250 000, и что в весьма короткий промежуток времени число это может быть удвоено».

В книге подполковника Прево «Французские крепости в войну 1870 г.» читаем не менее убийственное показание:

«Когда Пруссии была объявлена война, ни в одном из городов, расположенных вокруг немецкой границы, не было подходящего вооружения – в особенности же не хватало лафетов; нарезные стволы и новые орудия были там редкостью; так же обстояло дело с боевыми припасами и провиантом и со всякого рода снабжением».

В трудах генерала Паликао[16] находим такое письмо одного из высших офицеров:

Прибыв в Страсбург (тому около 12 дней), я был поражен слабостью военной администрации и артиллерии. Вы, вероятно, не поверите, что в Страсбурге, этом крупнейшем арсенале на восточной границе, невозможно было найти штыков, круглых щитков и коробок для ружей.

Первое, что говорили все батарейные командиры, это: надо беречь снаряды, потому что их нет.

Действительно, в сражении 7 августа батареи митральез и другие должны были надолго оставить поле сражения и отправиться за снарядами в резервный парк, который сам был весьма скудно снабжен.

6-го, когда был отдан приказ взорвать мост, во всем корпусе – ни в его саперных, ни в артиллерийских частях – не нашлось лишнего пороха.

Пруссаки вошли во Францию одновременно через Нанси, Туль и Люневиль.