Коммуна, или Студенческий роман

Татьяна Соломатина Коммуна, студенческий роман

Неумолимо стелется прибой,

Врезаясь клином в мол на страже брега.

Над лунною дорожкою немой

Кольцо небес в сиянье оберега.

Ветров так долго жданная прохлада…

Среди огней вдали ночного града

Подарен нам случайный фейерверк.

И хмель, вливаясь в кровь души, навек

В ней остаётся чудом голограммы.

Одесса, Монастырский пляж, ночь, июнь какого-то из девяностых годов двадцатого века

Светлой памяти Александра Цыгана́ша

Пролог

Бог особо не напрягался, создавая нас.

Нас, родившихся в середине восемнадцатого века наследных принцев и потомственных нищих или на излёте двадцатого столетия – «дворников и сторожей» с замашками аристократов и обувью каторжан.

И у Капетингов, и у Рюриковичей, и у рабочих-крестьян-прослойки ранение крупных магистральных сосудов приводит к одному и тому же статистически достоверному результату. Бледная спирохета абсолютно одинаково воздействует на спинномозговые жидкости святейших монархов и обозных девок, вождей мирового пролетариата и люмпенов. Шарф, туго и резко затянутый на тонкой шейке изящной танцовщицы, механизмом воздействия ничем не отличается от «пенькового галстука», сдавливающего мощную выю пирата времён маркетингового освоения Великих географических открытий, – даже хруст шейных позвонков неотличим «на слух».

Мы одинаково мёрзнем, когда нам холодно, и потеем, когда жара. Мы расчёсываем комариные укусы, обгораем на солнце, испытываем жажду и не можем слишком долго обходиться без сна. Вряд ли среди нас найдётся хоть один индивидуум, получающий удовольствие от чесотки. Или испытывающий дискомфорт, нежась после джакузи с солью Мёртвого моря на свежем льняном белье. Мы можем предпочитать бисквит горчице, свинину морковке, шурпу фруктовому салату, аромат хорошего коньяка навозному духу, но у нас одинаково устроены вкусовые и осязательные рецепторы, да и ольфакторные тракты созданы по единожды утверждённому техническому заданию. Мы созданы по образу и подобию нас самих, так же как они – по образу и подобию соответствующей теоремы. Мы подобны богам, потому что те не смогли придумать ничего лучшего.

Нам кажется, что мы так по-разному любим, но видимость разнообразия побед и поражений на фронтах подобного рода отношений призрачна, а описания тактик и стратегий, наработанных за последний миллион лет, вполне уместятся в брошюрку карманного формата.

Встречаясь, мы пожимаем друг другу руки, целуемся, обнимаемся. Или отводим взгляд и спешим сделать вид, что очень заняты беседой и исследованием траектории движения пузырьков в бокале шампанского. У всех у нас бывают взлёты и падения, приступы мизантропии и припадки влечения друг к другу. «Дизайн» наших архетипов чуть разнообразнее «архитектуры» наших тел. Но отверстие в полу дощатого нужника деревни Северное Кретинищево и пафосный итальянский унитаз особняка на юге Франции несут одну и ту же конструктивно-функциональную нагрузку. Проверено.

Кем бы он ни был, этот Ответственный Квартиросъёмщик, ставя на полку очередной том домовой книги Планеты, он старался делать нас очень похожими. Вероятно, потому, что ему были нужны не просто жильцы, а дружная семья под озоновой крышей. И ещё – для того чтобы нам было не очень сложно уживаться друг с другом. Вызвано это было наверняка самыми лучшими побуждениями, исполнено в чётком соответствии с графиком финансирования, и форс-мажоры казались априори невозможными. Полагая, что мы будем петь хором в ванной, одинаково сильно любить друг друга, а также собак всех пород, давать кров бездомным котам всех мастей, не обижать никакую птаху малую и никогда не нарушать условия технической эксплуатации самих себя и, тем более, себе подобных, Он пошёл на этот смелый эксперимент, сказав: «Да будет Свет!»

И стало многолюдно.

А также – газ, вода, телефон и…

Подъезды

«Мы – поколение подъездов.