Коммуналка: Добрые соседи (СИ)

Конечно, будь она и вправду девицей хорошего рода, о чем не уставала повторять бабушка, она бы не осмелилась выйти с неприбранным лицом и в одежде домашней. И в другом настроении Эвелина согласилась бы, что нынешний вид ее не позволяет покинуть пределы комнаты. Но сейчас… мысли мешались, злость вновь проснулась, а с нею — и отвратительное желание сделать все наперекор.

Пролетарки им нужны?

Будет пролетарка.

Накинув на плечи китайский шелковый халат, еще из бабушкиного наследства, уцелевшего, как и фарфоровый гарнитур, не иначе чудом, она решительно открыла дверь.

В коридоре было на удивление тихо.

Даже Вика с Владкой не ругались, что удивляло. Сквозь узкое окошко проникал свет, и в лучах его знакомо кружились пылинки. Хлопнула дверь, громко, раздраженно, и, стало быть, у Ниночки с очередным кавалером не сладилось. Этак дверью лишь она хлопает, гнев выражая. Калерия Ивановна уж не раз и не два замечание ей делала, и Ниночка даже винилась, хотя и вправду виноватой себя не чувствовала…

Пускай.

Эвелина потрогала щеки. И сколько держать? Сказано было, что до полного высыхания, но пока слизь оставалась еще влажноватой и пальцы пачкала.

И все-таки…

…распахнулась дверь, пропуская Ингвара. И огромный двуипостасный, заметив Эвелину, шарахнулся в сторону, пригнулся, выпуская когти, и тут же узнал, смутился.

— Извините, — низким рычащим басом произнес он.

И к стеночке попятился, прижался, пропуская. А Эвелина кивнула и, сделав вид, что нисколько не задела ее эта вот реакция — не зря в прежнем, прошлом мире двуипостасных считали существами скорее животной, нежели человеческой природы — проплыла мимо. Она подняла подбородок выше — кожу тотчас потянуло, напоминая, что в порыве любви к себе она намазала не только лицо, но и шею, — и шагнула на кухню.

Тихо охнул Толичка.

Слаженно — сестры Красновские. Впрочем, что с них взять, вот уж кто истинно пролетарского воспитания. Одна вечно в черные одежды кутается, пытаясь выглядеть загадочнее, чем она есть. Другая рядится в какие-то оборочки с кружавчиками, в которых само по себе ничего плохого нет, но не в таких же количествах, право слово.

Меж девицами сидел незнакомый тип.

Симпатичный тип.

Опасно симпатичный тип.

— Эвелина, с вами все в порядке? — осторожно поинтересовалась Калерия Ивановна, глядя с удивлением и… сочувствием.

— В полном, — ответила Эвелина.

Собиралась ответить. Но вдруг поняла, что треклятая маска все-таки застыла. Как-то сразу и вдруг взяла и застыла, схватившись с кожею намертво, а заодно и лицо сковало, словно параличом. И из горла донесся клекочущий нервный звук.

— Ужас! — воскликнула Виктория, ненадолго позабыв о типе, которого явно обихаживала, отчего тип сразу разонравился, хотя он Эвелине изначально симпатичен не был.

Она не повторит ошибок прошлого и точно не влюбится в какого-то тут…

— Кошмар, — отозвалась Владимира с немалым восторгом.

— А что это вы на себя намазали? — поинтересовалась Розочка, которую Эвелина заметила только сейчас. — А мама говорит, что это глупо — мазать на лицо непроверенные составы. И на задницу тоже.

— Розочка! — с упреком воскликнула Калерия Ивановна.

А Розочка лишь пожала плечиками. Она была на диво уравновешенным ребенком, со снисхождением относящимся ко странностям посторонних взрослых.

— Хр-р… — Эвелина собиралась сказать, что, конечно, дивам виднее, чем мазаться, а вот рядовая ведьма и ошибиться может, но… опять не вышло. Губы чуть дрогнули, и пленка на лице опасно натянулась, показалось даже, что она вот-вот лопнет. И ладно бы только она, но вдруг с ней, приклеенная намертво, лопнет и кожа Эвелины?

Этого допустить было никак невозможно!

Она бросилась к умывальнику с совершенно несвойственной ею прытью.

— Значит, намазала? — хором спросили сестры Красновские. — А что?

— Откуда я знаю? — Розочка посмотрела на них со взрослою укоризной. Мол, и сами могли бы додуматься, что ребенку неоткуда знать, что несознательные взрослые мажут на лица.

Эвелина сказала бы.

Если бы могла.

Открыв кран, она зачерпнула воды, брызнула на лицо и… и ничего не произошло. Вода просто-напросто скатилась с обретшей невероятную гладкость грязевой корки.

— Не смывается? — с каким-то непонятным Эвелине восторгом поинтересовалась Владимира.

— А может, если горячей? — посоветовала Виктория, разом позабывши про гостя, который вел себя совсем не так, как подобает гостю. Во всяком случае, приличные люди по утрам на чужих кухнях не сиживают. И не ставят женщин в неудобное положение. А этот…

Эвелина сделала воду горячее.

Ничего.

Она прижала ладони к щекам и тоненько замычала, поскольку застывшая пленка стала вдруг тесна. Она обхватила лицо, сдавила его и, кажется, того и гляди вовсе стянет.

А если…

…если проклятой ведьме заплатили за то, чтобы Эвелину извести? Господи, завтра спектакль, и пусть местечковая публика не особо взыскательна…

Вода по-прежнему скатывалась с лица.

— Попробуй молоком.

— Лучше маслом! — Владимира сунула кусок масла. — Если водой не выходит…