Коммунальная страна: становление советского жилищно-коммунального хозяйства (1917–1941)

«Крайне пестры и разнообразны» были тарифы. В Москве, например, существовало 30 тарифов (от 6 до 110 руб. в сутки), в Ленинграде – 28 (от 8 до 35), в Харькове – 11 (от 7 до 25), в Ташкенте – также 11 (от 10 до 55), в Симферополе – 19 (от 5 до 18), в Уфе – 13 (от 4 до 28), в Иркутске – 6 (от 10 до 33) и в Хабаровске – 8 (от 10 до 35 руб.). При этом тарифы никак не были увязаны «со степенью благоустроенности номеров». Нередко тарифы устанавливались горсоветами произвольно с ориентацией на максимальную прибыль. Если в Москве место в гостинице в среднем стоило 7 руб. 50 коп. в сутки, то менее благоустроенный номер в Ташкенте – 15 руб. Несмотря на постановление союзного правительства о предельных расходах на оплату гостиниц для командированных, горсоветы так и не поменяли тарифов для коммунальных гостиниц. Из 2327 однокоечных номеров в столичных городах по цене ниже 12 руб. в сутки (т. е. по норме для командированных) предлагались всего 835 номеров (35,9 %). Но 700 из них (83,8 %) были заняты постоянными жильцами.

Такое же, если не хуже, положение сложилось в краевых и областных центрах. В ряде городов широко практиковалась оплата государственными органами номеров, занятых постоянными сотрудниками учреждений. Например, в Куйбышеве Станкозавод заплатил за проживание своих сотрудников только с мая по ноябрь 1936 г. 100 тыс. руб. В целях исправления сложившегося положения нарком финансов предлагал: освободить все гостиницы от постоянных жильцов; освободить за 1–2 года все помещения гостиниц, использовавшиеся не по назначению, запретив в дальнейшем занимать гостиницы под учреждения и постоянное жилье; запретить практику широкого бронирования номеров учреждениями и упорядочить плату за пользование номерами; ввести премиально-поощрительную систему за лучшую эксплуатацию гостиниц и лучшее обслуживание в них; «поднять гостиницы в хозяйственном и культурном отношении»[619]. Но эти предложения по большей части остались на бумаге.

Вопросами оборудования гостиниц также никто особо не занимался. Мебель закупалась через комиссионные магазины или производилась кустарным способом без создания даже элементарных удобств для проживавших. Аналогично складывалось положение и с гостиничным строительством. Так, в 1933 г. в РСФСР было использовано всего 11,7 млн из 19,5 млн руб. ассигнованных средств, в 1934 г. – 13 млн из выделенных 44 млн и в 1936 г. – 27,7 млн из 33 млн руб. Понятно, что строительство гостиниц велось очень медленно. В РСФСР из 30 строившихся в 1933 г. гостиниц сдано в эксплуатацию было всего пять. В 1934 г. было начато строительство семи новых гостиниц, а сдано было также только пять. Всего шесть гостиниц вступили в эксплуатацию в 1935 г. С учетом того, что в 1934–1935 гг. вводились в эксплуатацию гостиницы, строительство которых началось в 1933 г. и даже ранее, из 30 строившихся в 1933 г. гостиниц в 1936 г. продолжали сооружаться 14.

Не лучше обстояло дело и в других союзных республиках. В УССР из 28 367 кв. м площади гостиниц, строившихся в 1933 г., за 1933–1935 гг. было сдано всего 3800 кв. м, или 13,4 %. В Белоруссии из трех гостиниц, строительство которых началось в 1934 г., не была сдана в эксплуатацию ни одна. Из намеченных к пуску по плану 1937 г. 13 гостиниц Грузии шесть начали строиться еще в 1932 г. Причем новые гостиницы зачастую сдавались с многочисленными недоделками и, как правило, без оборудования. Так, построенная в Новосибирске гостиница долгое время не эксплуатировалась из-за отсутствия оборудования[620].

В рассказе М. Зощенко «Спи скорей» (1935–1937) описана провинциальная гостиница середины десятилетия. Писатель с самого начала отмечает дефицит гостиничных мест: «Из ста случаев мне только два раза удалось в гостинице комнату зацепить. И то в последний раз я получил номер отчасти случайно. Они меня не за того приняли». Сквозь рассказ красной нитью проходит идея убогости гостиниц: номер «с дефектом» (разбитым окном), помойная яма на уровне окна, темная «грязная каморка с колченогим стулом», кроватью с продавленной сеткой, не позволявшей удерживаться в горизонтальном положении, с ящиком и лужей посредине. Оставлял желать лучшего и гостиничный сервис: «короткие отрезы» вместо пододеяльников, простыня с дырками и «громадный военный отряд» клопов. Но зато были одеяла: в Константиновке герою рассказа пришлось вместо одеяла укрываться скатертью. Вспомнил наш герой и плакат «Спи скорей, твоя подушка нужна другому» в Доме крестьянина в Феодосии.