Коммунистические государства на распутье

Китайцы, как правило, подчеркивают важность поддержки Коммунистических партий и крайних радикалов в слаборазвитых районах, тогда как русские склонны поддерживать все «Национально-демократические элементы» (например, в Индии)[20]. Но если -судить по объятиам Чжоу Энь-лая -с марокканским королем Гассаном II и камбоджийским принцем Норо-Ао.мом Сиануком, то в этом отношении китайцы могут быть— К именно теперь это все чаще подтверждается — тактически более гибкими, чем русские. Далее, Москва склонна делать Упор на мирном и парламентарном переходе к социализму; Например, она поддерживает потенциально успешный курс Итальянской коммунистической партии. Частично русские стоят за мирное экономическое соревнование как главное средство победы социализма потому, что они могут слишком мно-го Потерять, если рискнут прибегнуть к более агрессивной тактике.

К середине 1963 года китайцы начали открыто критиковать всю внутреннюю политику Хрущева за недостаточность экстремизма, идеологически выражающуюся в лозунге «всенародное государство». Советы со своей стороны осудили «ле-вацко-оппортунистический авантюризм» китайского «большого скачка вперед».

Наконец — и это, пожалуй, самый серьезный вызов Китая, перед которым русские никак не могут отступить,— китайцы ставят под вопрос руководство и контроль над международным коммунистическим движением со стороны Советов, намереваясь в дальнейшем заменить его своим руководством[21]. Русские все еще пользуются поддержкой подавляющего большинства участников этого движения: недавно из восьмидесяти одной коммунистической партии шестьдесят пять заявили, что они на их стороне[22]. Китайцы, однако, отрицают, что решение большинства может их связать; они настаивают на единодушии, то есть на праве Китая наложить свое вето на любое решение международного коммунизма. Эго значит, что китайцы добиваются права настраивать других против нынешнего советского господства и подрывать его, пока Пекин не заручится поддержкой большинства компартий, после чего он, надо думать, будет настаивать на решении вопросов большинством голосов.

Теперь рассмотрим историю китайско-советского конфликта и попытаемся восстановить картину развития, хотя картина эта будет все еще неполной и даже не совсем верной. Резкое обострение китайско-советской полемики после подписания договора о запрещении ядерных испытаний в июле 1963 года привело как в Москве, так и в Пекине к обнародованию важных фактов из предыстории этого конфликта. Согласно китайским данным (что особенно показательно), китайско-советские разногласия приняли серьезный оборот еще весной 1956 года, сразу же после XX съезда КПСС. В то время Пекин укорял Хрущева за разоблачение Сталина, за преувеличенное подчеркивание идеи мирного нере-хода к социализму и мирного сосуществования (то есть за его политику разрядки напряженности в отношениях с Соединенными Штатами), за нежелание оказывать Китаю еще большую военную (атомную) и экономическую помощь, за расширение советского политического влияния в слаборазвитых районах (в частности, в Индии) и за настойчивое стремление проводить в жизнь такие решительные меры, как десталинизация, без предварительной консультации с Мао.

Осенью 1956 года Китай предпринял несколько попыток использовать трудности Советского Союза в его отношениях с Польшей и Венгрией, чтобы усилить свое влияние в Восточной Европе и в международном коммунистическом движении. Однако влияние Китая едва ли приобрело где-либо решающий характер. После революции в Венгрии китайцы, высоко оценивая значение запуска советского спутника в 1957 году, попытались добиться большей радикализации советской политики, особенно потому, что к этому времени непродолжительный этап «правой» пекинской политики («сто цветов») уступил место кампании против правых и крайне левому экстремизму. Этот новый и крутой сдвиг Китая влево, начавшийся в конце лета и в начале осени 1957 года, продолжается до сего времени.