Коммунистические государства на распутье

Но есть в политике Румынии еще один аспект, в силу которого она могла бы претендовать на этот достойный зависти титул. Не вполне понятно, почему на XXII съезде КПСС Хрущев решил начать свой второй тур десталинизации. Но, по видимому, он хотел укрепить свою репутацию внутри страны и за границей, проводя политику политической и экономической разрядки. Эта политика стала одним из пунктов разногласий в советско-китайском конфликте. Поэтому он хотел, чтобы дух его внутренней политики нашел отражение и в Восточной Европе. Как правило, так оно и было. В этом отношении Польша, несмотря на свое отступление, все еще является ведущей страной. Кадар расценил XXII съезд КПСС как «зеленый свет» для проведения собственной политики в Венгрии. Новотному в Чехословакии грозит возможность оказаться опрокинутым силами, которые он против своей воли привел в движение. В Болгарии было по крайней мере эффектное начало. Даже в Восточной Германии предпринимаются некоторые попытки рационализации экономики, правда, Де лается это вместо десталинизации. Но в Румынии Георгиу-Деж сохранил жесткость, возможно, из какого-то болезненного, византийского страха перед народом, которым он правит, исходя из того, что ручей может быстро превратиться в поток. Хотя атмосфера в стране менее напряженна, чем в сталинские времена, Румыния все же остается репрессивным полицейский государством. К 23 августа 1964 года все политические заключенные, вероятно, были освобождены, но до полной десталинизации предстоял еще долгий путь. Реакция Георгиу-Дежа из XXII съезд КПСС представляется мастерским образцом влечения общественного внимания. Всю вину за эксцессы — даже он не мог их отрицать — Георгиу-Деж возложил на клику Анны Паукер, которая была разгромлена в 1952 году и (по его словам) окончательно исчезла со сцены с падением Кишиневского и Константинеску в 1957 году. Отталкиваясь от того факта, что в первые годы «москвичка» Анна Паукер была движущей силой в стране, Георгиу-Деж снял с себя всякую ответственность за преступления сталинистской поры и вдобавок заявил, что, поскольку Паукер «пала» в 1952 году, румынская партия фактически провела десталинизацию за год до смерти Сталина. Поэтому, мол, в конце 1961 года не было никаких оснований говорить о том, что было завершено еще в середине 1952 года![121] Высказавшись таким образом, он в следующие четыре месяца загнал оставшихся свободных крестьян в колхозы.

Георгиу-Деж не мог искренне откликнуться на ХХII съезд КПСС, не ставя себя под угрозу. Находясь так долго у власти, он не мог отвергнуть прошлое, не подрывая настояшее. Но, понимая это, Хрущев, по-видимому, все-таки был раздражен таким явным пренебрежением к его собственной политике. Будь румынский режим лояльным и уступчивым в других отношениях, Хрущев, возможно, и простил бы эти его действия. Но при сложившемся положении вещей это было еще одним отклонением от приемлемой нормы поведения.

К чему привела эта политика Румынии в ее отношениях с советским Союзом? Куда она приведет ее? Вот о чем прежде всего спрашивают, говоря о режиме Георгиу-Дежа.

Вряд ли можно сказать, что Румыния превращается во вторую Албанию. Достаточно взглянуть на карту: положение Румынии по отношению к Советскому Союзу уже само по себе оправдывает сомнение. Однако Георгиу-Деж бросил Советскому Союзу вызов по ряду важных вопросов. Во внутренней политике десталинизация, по его мнению, не нужна. Без особого шума, но совершенно явным образом по его инициативе начался широко распространившийся процесс дерусификации. Из-за его упрямства в СЭВе не были согласованы кремлевские планы региональной экономической интеграции. Что касается политики внутри коммунистического блока, то он использовал Китай для давления на Советский Союз или даже для его шантажирования. И в своей внешней (то есть выходящей за рамки блока) политике он проявил признаки независимости[122]. Он не стал делать большого секрета из того, что предпочитает хорошее новое оборудование западных фирм всему, что мог бы предложить Восток.