Коммунисты в эпоху Путина

Политическое лето 2004 года проходило необычайно жарко: митинги, пикеты, горячие дискуссии, в относительно неподцензурном, еще не закрытом политическом ток-шоу «Свобода слова» с Савиком Шустером. Последний в его истории выпуск, как раз был посвящен летним протестам против закона «О монетизации льгот». На него были приглашены члены правительства, однако, ни один из них так и не появился. После того злополучного эфира (единственное политическое ток-шоу, на тот момент, все еще выходившее в прямом эфире) с участием коммунистов и нацболов, программа была закрыта, назначенным в эти дни новым генеральным директором НТВ Владимиром Кулистиковым. Особый интерес представляет то обстоятельство, что за передачу вступились даже представители КПРФ, отправившие соответствующее письмо в Государственную Думу.

Своеобразным апогеем сопротивления стал захват 2 августа 2004 года национал-большевиками Эдуарда Лимонова здания Министерства здравоохранения и социального развития, ведомства печально известного Михаила Зурабова. Сергей Удальцов в кампании активистов СКМ, разбив палатку у памятника Карлу Марксу на Театральной площади, держал голодовку в знак солидарности с обобранными режимом льготниками.

КПРФ, находившаяся тогда на грани раскола, активно участвовала в протестах. Еще не были изгнаны и зачищены радикально настроенные функционеры партии, желавшие сделать ее более самостоятельным политическим игроком. Не было зависимости зюгановцев от государственного финансирования, что позволяло им свободно «торговать» своей оппозиционностью. Однако, уже в те годы стала зарождаться мифология «доброго царя» и «плохих бояр» – президента, и «мешающего ему правительства с либеральным курсом». X Съезд КПРФ, состоявшийся летом того же 2004 года, явил всем это воочию.

После инцидента на съезде, когда в зале Гостиничного комплекса «Измайлово» погас свет, «главный коммунист страны» Зюганов имел доверительный разговор с президентом. Причем инициатором телефонной беседы оказался сам Путин. Он стал подробно расспрашивать лидера КПРФ о случившемся происшествии. И здесь ценнее всего даже не те вопросы, которые он задавал, а сам факт его интереса к произошедшему.

К чему такая забота? К чему такой нездоровый интерес президента к расколу в КПРФ?

Ответ на эти вопросы кроется в самой системе власти, сложившейся в России вследствие государственного переворота 1993 года, и роли «парламентской оппозиции» в этой системе. Напомним, что именно после разгона Верховного Совета и Съезда народных депутатов РФ, а также избрания первой Государственной думы, между исполнительной властью, и избирательными объединениями, прошедшими в парламент, была достигнута негласная договоренность. Она сводилась к тому, что те имеют право участвовать выборах разных уровней, и иногда даже одерживать в них победу, но реальной власти, равно как и высшего поста в стране, они не получат никогда.

Раскол в самой крупной условно оппозиционной партии, грозил возможным перехватом руководства КПРФ людьми, не вовлеченными в эту договоренность, а затем и возможным их переходом в реальную, а не мнимую конфронтацию с властью. Опасения «антинародного режима», как его образно в выступлениях называли сами зюгановцы, думается, были связаны именно с этой угрозой.

Последующее развитие событий лишь подтвердило эту версию. Отколовшаяся часть КПРФ, провела свой альтернативный съезд, который снял с поста лидера партии Г. Зюганова, и избрал на этот пост Виктора Тихонова, будущего губернатора Ивановской области. Министерство юстиции этот съезд не признало.

Группа бывших членов партии, уже к тому моменту исключенных, организовало и провело Учредительный съезд Всероссийской Коммунистической партии будущего – ВКПБ.

Как рассказывал бывший первый секретарь Московского горкома КПРФ А. А. Куваев, узнав об этом, Зюганов прибыл в Администрацию президента, и настоятельно просил, ссылаясь на свои заслуги перед «антинародным режимом», любой ценой не допустить регистрацию этой партии Министерством юстиции.

Часть противников Зюганова поддержала предпринимателя Геннадия Семигина, что позволило партийной и лояльной КПРФ прессе, уличить скопом всех «раскольников» в стремлении сделать партию «игрушкой в руках капиталиста». Сам же капиталист, незадолго до этого пригретый самими «официальными коммунистами», сумел все же захватить лидерство в образованном КПРФ в 1996 году так называемом «Народно-патриотическом союзе России». В скором времени, Семигин образует свою партию «Патриоты России», с тех самых пор составляющую неизменный список спойлерских партий в каждом избирательном бюллетене, без серьезных шансов на прохождение.

Конец 2004 года отметился, в определенной степени, знаковым явлением.

«Оранжевая революция» в Украине, буржуазный переворот с участием улицы, вызвал небывалый интерес у российской оппозиции, в том числе и у левого ее фланга, к самой форме мирного ненасильственного протеста на площади. Однако, в данной связи, показательно другое важное обстоятельство.