Коммунизм против капитализма. Третий раунд

Известный международный финансовый спекулянт Джордж Сорос так объяснял эти процессы, введя понятие рыночного фундаментализма: «Именно рыночный фундаментализм сделал систему мирового капитализма ненадёжной. Однако такое положение дел возникло сравнительно недавно. В конце второй мировой войны международное движение капитала было ограничено, в соответствии с решениями, принятыми в Бреттон-Вудсе, были созданы международные институты с целью облегчения торговли в условиях отсутствия денежного капитала. Ограничения были сняты постепенно, и только когда примерно в 1980 г. к власти пришли Маргарэт Тетчер и Рональд Рейган, рыночный фундаментализм стал господствующей идеологией. Именно рыночный фундаментализм предоставил финансовому капиталу управляющее и руководящее место в мировой экономике…» (по материалам статьи А.Вассермана, Н.Латыпова «Деиндустриализация Запада…»).

Рыночный фундаментализм основан на вере в «чудесную невидимую» руку рынка. Мол, она сама всё отрегулирует. Всё должно проходить на фоне свободной и ничем не ограниченной конкуренции. Ничто – ни государство, ни международное сообщество – не должно вмешиваться в экономику. Она сама собою найдёт лучший образ действия. Впрочем, эти постулаты соросовского «открытого общства» и «невидимой руки рынка» в первую очередь внедрялись в мышление населения стран экс-СССР и бывшего соцлагеря. Внедрялись для открытия рынков этих стран и свободного проникновения западного капитала на эти рынки. В транснациональных корпорациях и банках применяются самые жёсткие методы планирования, только, в отличие от советского планирования, они направлены на извлечение максимальной прибыли и сверхприбыли.

Названные Соросом лидеры и стали главными могильщиками инудстриального развития своих стран. В Великобритании во времена Маргрэт Тетчэр, в США при Рональде Рейгане насаждалась идеология постиндустриализма: времена тяжёлой промышленности прошли, мы живём в такое время, когда упор надо переносить в работе с рук на голову. А заодно рекламировалось и либертарианство – учение о благотворности неограниченной рыночной свободы: задача правительства в области экономики состоит в том, чтобы не мешать, максимально самоустраниться; нужно максимально открыть рынок для всех желающих со всего света – в конкурентной борьбе экономика страны только выиграет.

Но как может выиграть экономика страны с высоким уровнем зарплаты, с жёсткими экологическими нормами и т. п., когда по ту сторону границы, в Третьем мире – копеечная зарплата, дешёвое сырьё и экология значения не имеет. Вот туда и перекочевали британские, американские и многие европейские «мастерские». Новым хозяевам мировых «мастерских» так было выгодно.

Новая либеральная экономика основана на финансовых спекуляциях, самодостаточности финансового капитала.

Как отмечает Евгений Пожидаев, следствием деиндустриализации США стало:

Во-первых, отставание американского экспорта, который хотя и быстро рос, от импорта. Американская промышленность всё более проигрывала внутренний рынок и не могла компенсировать этот проигрыш на рынке внешнем – сальдо торговли промышленными товарами, составлявшее в 1992 г. минус 2 %, в 2008 г. составило минус 8 %.

Следствием стало стремительное ухудшение торгового баланса. Торговый баланс США дефицитен с 1976 г. Однако ещё в 1997 г. дефицит составлял всего 100 млрд. долл., что в масштабах американской экономики малосущественно. Но затем начался его фантастический рост. К 2000 г. он приближается к 400 млрд. долл., в 2007–2008 гг. составлял уже около 700 млрд. долл.

Начал стремительно расти и внешний долг США. В 1989 г. он составлял 2,7 трлн. долл., в 2001–5,7 трлн., в 2011–15 трлн., в 2012–16,55 трлн. долл.

Во-вторых, деиндустриализация привела к «мутации» внутреннего спроса. Реальная заработная плата, достигнув максимума в 1970-х, снизилась к середине 1990-х, и после краткого роста во второй половине 90-х – начале «нулевых», упала до прежнего уровня. В итоге рост благосостояния и внутреннего спроса обеспечивался за счёт всё более доступных кредитов. Итогом стала крайняя закредитованность населения, обременённого долгами, и коллекция «плохих» долгов на руках у банков.

Зарплаты в сфере услуг в среднем почти в полтора раза ниже, чем на производстве. Квалифицированного рабочего сложнее заменить, чем официанта, в сфере услуг распространена временная и частичная занятость, гигатский рост которой наблюдался последние десятилетия, профсоюзное движение развито слабее. В итоге сжатие промышленности сопровождалось стагнацией или снижением реальной заработной платы.