Комната 15

Тина укуталась в имитацию дизайнерского пальто, спасаясь от холода, и куда-то спешит, стараясь удержать равновесие на высоких каблуках. Когда машина нагоняет ее, я опускаю стекло. Вблизи пальто выглядит далеко не таким дорогим, как мне сперва показалось.

– Тебе нравится, да? – говорит она, не замедляя шага.

– Нравится что, Тина?

На ходу она роется в розовой блестящей сумочке, затем прекращает, будто ей ничего не было нужно.

– Ты смотрел прямо сквозь меня, словно меня не было. – У нее дрожит рука.

Нет смысла смягчать удар, поэтому я просто говорю:

– Она мертва, Тина. – И жду.

Тина глядит прямо перед собой, словно не услышала, но я знаю, что это не так. Затем она останавливается. Испугавшись, что Тина сейчас упадет, я открываю дверь, но она машет рукой, прогоняя меня.

– Нет, нет, нет, нет, – говорит Тина, и я не знаю, говорит она «нет» мне или смерти Эми. – Извини, – говорит она, стараясь показаться храброй. Вероятно, одних лет со мной, около тридцати, эксцентричная, пружинистая. И очень испуганная. – Что произошло?

– Я не могу тебе сказать.

– Росс, это же я, Тина!

Я предлагаю ей сесть в машину.

– Да, да, – говорит она, но не двигается с места.

– Ее застрелили, – говорю я.

– О господи! Я это знала. – Тина обмахивается ладонью. – Ты не успел ее найти?

«Ты не успел ее найти». Она буквально слово в слово повторила то, что сказал Рахман. Тина находит в сумочке пачку «Уинстон» и протягивает зажигалку.

– Дай мне прикурить, – говорит она, и я вылезаю из машины.

Я беру зажигалку и чувствую, что у Тины дрожит рука.

– Он убил и Кристал? Я следующая?

Кристал? Это вторая медсестра? Я стараюсь выведать больше.

– Кристал? О Кристал я пока что еще ничего не знаю. Возможно, она еще жива.

Я слежу за реакцией Тины, но она прикрывает лицо рукой, делая затяжку. Я выкладываю ей несколько смягченных фактов о смерти Эми Мэттьюс, а Тина не отрывает взгляда от нас с Бексом. Затем трогает меня за руку и говорит:

– Ты ни в чем не виноват. Я знаю, ты старался. – Ее прикосновение ласковое, обнадеживающее.

– Садись, – говорю я, открывая заднюю дверь.

Тина колеблется.

– Дорогой, меня коробит сидеть в одной машине с легавым.

– С нами ты будешь в безопасности, – говорит со своего места Бекс.

Тина вздрагивает, словно он дал ей пощечину.

– Это кто такой?

– Он работает со мной. Он из моей команды.

Бекс наклоняется к двери.

– Всё в порядке. – Он улыбается Тине, и та, похоже, тает от его грубого обаяния. Ставит одну ногу в машину, снова смотрит на мою перевязанную руку и медлит, словно пугливая кошка, словно вот-вот убежит.

– Будь со мной откровенным.

– Я скажу тебе правду, – говорю я. – Обещаю.

Тина садится в машину. Я подсаживаюсь вперед к Бексу, захлопываю дверь и чувствую, как уровень моей энергии опять повышается. Вселенная на нашей стороне. Я прошу Тину назвать Бексу свой адрес, та после недолгого раздумья сообщает его, и Бекс трогается. Это совсем рядом. Я оборачиваюсь к ней.

– Ты сказала: «Он убил и Кристал». Кто «он»? Кто мог убить Кристал?

– Я знаю не больше того, что ты рассказал мне вчера вечером.

– Если ты хочешь, чтобы я тебя защитил, ты должна быть со мной откровенной.

– Я рассказала тебе все. Я все рассказала тебе вчера вечером. – Тина пытается снять светлые кожаные перчатки, тщетно дергая по очереди за пальцы.

– Тина, я мог бы не вмешиваться, оставить тебя одну. Понимаешь? Я не обязан тебе помогать.

Тина перестает стаскивать перчатки.

– Зачем ты мне угрожаешь? Ты же знаешь, я расскажу все, что тебе нужно. Ты это знаешь.

Несмотря на мои сомнения, я ей верю. Она кажется открытой, слишком открытой для ее же собственного блага. Мне хочется хорошенько ее встряхнуть. Напугать, чтобы она стала защищаться.

– Вчера вечером, когда я был в больнице, какой-то тип пытался пырнуть меня ножом.

– Ты был в больнице?

– Послушай… – начинаю я.

Пытаюсь навести хоть какой-то порядок в своих мыслях. Насколько я могу доверять Тине? Она ждет, и я не знаю, расскажу ли ей правду, до тех пор пока не начинаю говорить.

– Я ничего не помню из вчерашнего дня.

Я понимаю, что Бекс также слышит это впервые. Он ерзает на сиденье, но ничего не говорит; рассмотреть выражение его лица в предрассветных сумерках я не могу.

– Со мной такое тоже случается. – Тина криво усмехается, но становится серьезной, увидев, что я не улыбаюсь в ответ.

– Я ничего не помню из последних полутора лет. Я не помню тебя.

– Не понимаю. Как же ты вспомнил меня только что?

– Я тебя не вспомнил.

– Ты совсем меня не помнишь?

– Совсем. По мне – я впервые увидел тебя несколько минут назад в «Одиночестве».

Тина изучает сломанный красный ноготь, у нее на лице отображается лихорадочная работа мысли. Пудра блестит, и под ней я вижу первые признаки синяков под глазами. Сейчас она кажется, как никогда прежде, уязвимой, но в то же время остается такой же упрямой.

– Но его ты знаешь? – Она кивает на затылок Бекса.

– Да, – лгу я. Бекс ведет машину, глядя на дорогу, поджав губы. – Его зовут Бекс. Я тебе говорил, он работает со мной. Что я сказал вчера вечером?