Комната Бога

Описанную выше, уменьшенную в миллионы раз модель квазара, в окружении микро-галактики, поддерживало широкое, сетчатое полотно, служившее полом в данном заведении. Тонкие, сиренево-розовые линии завивались в красивые ажурные узоры, которые при каждом шаге немного проминались под ступней, а след еще несколько секунд выделялся приглушенным, перламутровым свечением, и после неспешно угасал. Сетчатый пол создавал ощущение, будто границы отсутствовали вовсе, внизу, сквозь полупрозрачную мембрану виднелась бескрайняя, угольно-черная пустота. Внешний контур стен раздольного коридора, закручивавшегося вокруг ослепительного, звездного круговорота в центре, не был никак обозначен, лишь безграничный космический простор куда ни посмотри. Но край все же имелся. Если идти навстречу космической ночи, в какой-то момент можно было упереться в мягкую пленку, которая тут же начинала переливаться сочными цветами, реагируя на прикосновение.

Матти сидел за длинной овальной столешницей, люминесцировавшей блеклым, сине-зеленым цветом. Столешница и кресла вокруг не имели ножек, просто плавали в воздухе над сетчатой поверхностью пола, сотканной из тонких как паутина, светящихся линий. Напротив Роба сидел его друг Ларом Уитс и Симона Кати, – подруга Уитса. Они чокнулись фужерами, сухо зазвеневшими в пестрящем изобилии красок вокруг, и выпили залпом их содержимое. Над столешницей возвышалась бутылка виски, уже почти опустошенная, и тарелка со все еще девственной, никем нетронутой фруктовой нарезкой.

– Все-таки ты сегодня странный совсем. Хмурый до тошноты… – Уитс пристально вглядывался в безэмоциональное лицо Роба. – А-а… Ну я знаю, что происходит. Я же говорил, нужно больше находиться в реальности. Так и свихнешься скоро. Что тестил на этот раз? Опять свои ужастики?

Роб замялся, с печалью осознавая, что не может поделиться с другом всей информацией.

– Я как раз собирался это обсудить… Тот самый секретный проект, помнишь, про который я тебе рассказывал? Я все-таки согласился. Пока что прошел один сеанс. Теперь никак не выбью его из головы.

– Ты мог бы с легкостью отказаться от дальнейшего участия, – с дружеским осуждением сказал Уитс. Цветные блики окружения, мелькавшие на его бледной, лишенной волосяного покрова голове, сейчас делали его похожим на представителя жанра хоррор. – Зачем так мучать себя?

– Ты знаешь ответ, – сухо произнес Матти.

– И все равно не понимаю. Помешался ты на играх. Столько развлечений вокруг, а ты лежишь в этой своей капсуле… Я вот даже не помню, во что последний раз играл, и знаешь, что? Прекрасно себя чувствую!

Ларом Уитс разлил спиртное по бокалам и поставил пустую бутылку в выделенную темным контуром, небольшую область в центре столешницы. Очерченная зона коротко моргнула светом, успев при том ослепить собравшихся за столом, и через мгновение мутный силуэт бутылки проявился в виде новой, закупоренной и непочатой.

– Ну это вечная тема для разговора, – с кривой ухмылкой промолвил Роб. – Помнишь, в прошлый раз ты даже согласился со мной, что в целом, ничего не мешает нам так же находиться сейчас в вымышленном мире. Реальность только в нашей голове.

– Во-первых, я был пьян тогда. Во-вторых, я не согласился, а сказал, что если даже это и вымышленный мир, то в любом случае он прекрасен. Зачем ломать себе голову по этому поводу?

– И тебе не скучно так жить? Ведь ничего не происходит и не меняется. Все по кругу. Ощущение искусственности нашего мира не покидает меня… Я все больше нахожу тому подтверждения.

– Да ты с ума сходишь. Я тебе как другу рекомендую, – завязывай с этим. И как это не меняется? Ты просто ничем не интересуешься. Куча новых локаций появилась для развлечений.

– Ага. Потому ты сидишь в старом добром “Квазаре”? – Матти, не дожидаясь ответа, продолжил: – Просто ты не поймешь. Я такое испытал. Это сложно объяснить словами. Совсем иной мир. Он не дает мне покоя.

– Так ты попробуй рассказать, может получится.

Роб тяжело вздохнул и с подозрением взглянул на сидевшую все это время с безучастным лицом Кати. Она отрешенно смотрела куда-то в пространство. Как и у большинства в этом мире – красивое, идеальной формы лицо. Под длинными, черными ресницами пестрели ясные, голубые глаза. На голову была надета рыжая шляпка с широкими полями, усыпанная мелкими блестками.

Ларом Уитс отметив, куда направлен встревожившийся взгляд Матти, сказал с улыбкой:

– За нее не беспокойся. Она на утро навряд ли что-либо вспомнит. А если и вспомнит, то никому не расскажет. Верно, Кати?

Девушка ничего не ответила, лишь показала Уитсу указательный палец, поднятый вверх. После чего взяла бокал, и, прежде чем пригубить из него, произнесла чуть заплетавшимся голосом:

– Я трезва как стеклышко.

Роб рассмеялся и последовал ее примеру.

– Ну вот! Мой друг вернулся в строй! – радостно воскликнул Уитс.