Комната Бога

Мысленно, через встроенный модуль Алеса направила штурмовик к поверхности “Рида Двенадцать”.

– Конечно. Ты же сказал, что это твой друг… А друзей не бросают.

В полной тишине они спускались к поверхности “Рида Двенадцать”. Непроглядная белая вьюга заполняла экран. Каждый из них поймал себя на мысли, что прошлые страхи внезапно разбежались, трусливо поджав хвосты. Эдену даже стало смешно и немного стыдно, вспомнив как всего несколькими часами ранее он рассекал по этой планете, пропитанный вселенским испугом, в тревожной надежде хотя бы еще раз услышать речь человека.

Посреди этих размышлений вдруг разлился кристальный, мелодичный, сильный голос. Алеса заполнила молчание необычной, ритмичной песней, которую полюбила с детства, однажды где-то услышав ее. Она не пела ее много лет, и вот, сейчас, песня сама вылетала из уст, слаженно, без запинаний, словно последний раз девушка исполняла ее вчера.

“Когда в небе светит солнце,

Мы вдвоем светим от счастья.

Я сказала, что буду рядом вечность,

И сказала, что мы навеки друзья.

Если я дала тебе слово, то сдержу его до конца.

И, сегодня, когда дождь льет, сильный, как никогда,

Я знаю, мы все равно останемся вместе,

Под защитой моего зонта.”

Ей рассказывали, что песня эта была написана в доисторические времена, когда люди еще толпились на одной, небольшой голубой планете, затаив дыхание, посматривая в полные загадок небеса.

Новый рассвет.

Когда истлела и рассыпалась последняя звезда, слабым угольком мерцавшая посреди чернеющей пустоты; иссохла и развеялась пылью из элементарных частиц сверхмассивная черная дыра, некогда заключившая в свою темницу мириады лучей света, безобидно слонявшихся по Вселенной; проснулось, задвигалось нечто, пребывавшее в этой весомой структуре то тенью, то фантомным голосом, то скрипом доски на запустелом чердаке. Одинокое и вездесущее, невыносимо холодное и испепеляющее пламенем, бесконечно маленькое и необозримо большое, не имевшее ничего вокруг для сравнения, находящееся вне времени, по другую сторону этого Мира, никогда не имевшее собственного обличия, но сочинившее их бесчисленное множество. Мы привыкли обозначать это как Создатель или Бог, – неведомый человеку источник мыслей и энергии, однажды, от суки, от страха одиночества, или просто потому что мог, написавший композицию, – модель Мира, каждый штрих в которой базировался на одном принципе, – все притягивается и взаимодействует.

И теперь, когда каждый аккорд был проигран, каждая нота многократно прозвучала и затихла в бесконечно расширявшийся тишине, пришло время сочинить новое. Собрав и проанализировав каждую, некогда прозвучавшую мысль в голове или прочем сосуде, сохранявшим разум; изучив все истории, когда-то случившиеся за миллиарды лет; поглотив и запомнив все произведения искусства; впитав каждую форму жизни, появившуюся на триллионах планет в непредсказуемом ходе эволюции; обогатившись всем перечисленным, Сущность эта стянулась, схлопнулась до сингулярности, замешала все ингредиенты, затряслась, завибрировала, и взорвалась новой, непостижимой фантазией. Тысячи искр из энергии и частиц, со скоростью, превышавшей скорость мысли, ринулись во все стороны строить, разрушать, взрывать и снова строить посреди бескрайнего ничего. Врезаясь друг в друга, они слеплялись и разлетались фейерверками из бесконечной палитры красок. Миллиарды лет по меркам нашим, и нисколько по меркам Создателя длился этот процесс.

И вот, где-то, в благоприятной среде, показавшейся бы человеку гиблым местом, впервые случилась репликация. Еще сотни миллионов лет, и нечто разумное, но еще далекое от цивилизации, созерцало, сидя на краю видимого ему мира, погружение зеленого светила за горизонт. Силой мысли оно взметнуло в воздух шарики из пород местных образований, они закружили вокруг существа хоровод. Вытянув гибкое тонкое щупальце, оно касалось каждого поочередно, мыслью окрашивая в радужные цвета. Сзади приблизилось другое подобное создание, разместилось рядом, задумчиво внимая в ту же картину. Дарующее им жизнь светило вспыхнуло напоследок ярко-зеленым столпом, и скрылось за границы обзора. Каждый из этих двоих, молча взирая в багровевшее небо, строил догадки. Что это вокруг? Один утверждал, что творение Бога, другой, что в процессе мириад уникальных событий, – случайно сформированный Мир.