Комната Бога

– Какого черта там мог кто-то забыть? – недоуменно произнесла она. Сбавила ход корабля, но траекторию полета не изменила. Решила поразмыслить. Терпящее бедствие судно определялось как разведывательный катер, принадлежащий крупнейшей компании по переработке и транспортировке полезных ископаемых.

“Ладно. Этот катер и так подберут свои”… – неуверенно подумала Алеса.

Перед возвратом к крейсерской скорости, она еще раз просмотрела карту. Штурмовик сейчас проходил один из самых незаселенных участков галактики. Своего рода пустыня, только вместо барханов, – застывшая, нескончаемая темнота. Таеми включила аудиозапись сигнала:

“Запрашиваю срочную эвакуацию. Оба реактора вышли из строя. Я перешел в режим энергосбережения. Заряда аккумуляторов хватит на тридцать четыре часа. Запустить солнечные батареи не позволяют погодные условия. Прием.”

Алеса сверила часы. С момента записи этого сообщения прошло около сорока минут по единому галактическому координированному времени. От ближайшей колонии до “Фойда-Ен”, даже самому быстрому летательному аппарату добираться дней шесть…

Девушка улыбнулась. Идеальное начало для новой жизни. Она внесла коррективы в маршрут, притянулась покрепче ремнями, приготовилась к маневру.

***

Стеклянный стакан гулко плюхнулся на барную стойку, кубики льда в нем весело зазвенели по стенкам. Бармен, чья большая лапа сжимала стакан, пронзительно посмотрел на Эден Вина. Во взгляде его светилось восхищение.

– Я много каких историй тут наслышался, – пробасил он из-под густых усов. – Но твое спасение… Это просто немыслимо.

Вин опустошил свой бокал. Торжественно закивал головой.

– Я сам до сих пор не могу поверить, что все получилось. Тогда, в какой-то момент, я уже было смирился с приближавшейся смертью. Практически упал в ее широкие объятия…

– Главное никогда не сдаваться, верно? – бармен продолжал смотреть на гостя с неугасающим уважением.

– Абсолютно верно.

Эден спрыгнул с высокого стула. Пальцем указал на уборную.

– Мне нужно отлучиться.

Бармен в ответ кивнул.

Улыбка на лице Вина таяла по мере приближения к двери туалета. Он вдруг позабыл, как оказался здесь, в этом темном заведении. С удивлением обнаружил, что кроме него и бармена больше никого нет. Он стал напряженно вспоминать. Что я только что рассказывал? И как я выбрался? Он остановился. Еще раз всмотрелся в окружение, осознавая, что каждая деталь тут ему видится чужой и какой-то зловещей.

– Видимо слишком много выпил… – пробормотал он невнятно. – Пора домой.

Дверь уборной переливалась вдоль щели по контуру бело-голубым свечением, будто по ту сторону разверзнулось ясное небо.

– Как странно…

Вин нерешительно прикоснулся к зоне активации механизма. Дверь медленно провалилась в стене. Ему представилась оледеневшая, белесая гладь под черным небом, припорошенным редкими звездами. Открывшийся мир сковал Эдена своим морозным дыханием. Он почувствовал, как леденеют стопы и кисти рук, как холод проползает все дальше, поражая тело, превращая его в недвижный камень. Он попытался скинуть оковы, но лишь беспомощно повалился вперед, в беспощадную стужу…

***

Белая крупа царапала стекло визора, монотонно, невнятно постукивая. Эден Вин открыл глаза. Долго, не моргая, наблюдал как тает щель обзора под натиском снежной пыли. Поймал себя на мысли, что ему легко и тепло на душе. Снежинки клеились в причудливые новые формы, Эден выкраивал из фигур тех картины. Вот стая птиц пролетела далеко за горами, а это большой, свирепый, бороздящий глубины монстр… Дома, небоскребы, космолеты… Два человека прильнули друг к другу на фоне падающей звезды… И, внезапно, гигантский, разрушительный взрыв.

Все исчезло, слилось воедино. Сплошная белая пелена перед глазами понемногу темнела, слой за слоем нарастая в сугроб. Хорошо здесь, спокойно и тихо.

– Заряд батареи, – ноль процентов. – прозвучало приглушенно, будто из-за толстой стены. – Срочно найдите источник электропитания.

Эден не разобрал смысла сказанного. Смерть забирала его, мягко и нежно, обволакивая и убаюкивая, затягивала все сильней. И нет уже ни мыслей, ни воспоминаний, позабыты даже слова. Он будто букашка, неосознанно смотрит в необъяснимое, и, даже это последнее, что соединяет с действительностью, вот-вот перестанет существовать.

Все, что происходило дальше, не отпечаталось в разуме Вина. Рука в черной перчатке, смахнувшая белый сугроб с визора, потянувшая из снежной могилы обратно в жизнь. Нежный женский голос вперемешку с переливами мелодий индикаторов медицинского модуля. И множество странных снов, плавно перетекающих один в другой, посреди ночи, – солнце, посреди теплого, безмятежного дня, – море крови, которая стынет, запекается на беззаботной, светлой улыбке, расползаясь в абстрактные пугающие фигуры.

***