Комната Бога

— Я больше не могу так, — прохрипел Адур, шедший в паре с Одишо. — Сейчас упаду и пусть меня забьют до смерти.

— Даже не думай. Сдаваться нельзя, — тихо, сквозь сбившееся дыхание, произнес не менее уставший, но все же сохранивший искру надежды, Одишо.

— Нас все равно ведут как скот на убой, — продолжил сеять отчаяние Адур. — Не хочу до конца жизни впахивать на этих тварей.

Он огляделся. По левую сторону уже давно тянулась манящая приятной прохладой, река Евфрат. Ее широкое извилистое русло простиралось до самого горизонта. Водная поверхность отражала жаркие солнечные лучи, которые устремлялись ко взору смотрящего ослеплявшими бликами. Изредка, вдоль берега, разрозненными скоплениями теснились кустарники и финиковые пальмы. По правой стороне возвышался покатый склон каменистого плато. Между каменных гряд, в геройских потугах украсить скупой пейзаж, проглядывала желто-зеленая трава.

— Ты понимаешь где мы? — обратился Адур к напарнику.

— Да. Судя по всему, нас ведут в Урук, — ответил Одишо. — Еще давно, мальчишкой, я видел его издали. Помню высокие, нескончаемые стены…

— Сидят там за стенами… Крысы трусливые, — в гневе перебил его друг.

Один из солдат, состоящих в конвое, услышав отголоски разговора, громко выругался на пленных, недвусмысленно обозначив, что это первое и последнее предупреждение. В следующее мгновение он упал и задергался, хрипя и захлебываясь кровью. Из шеи его торчала насквозь пробившая ее стрела.

Солдаты как подкошенные начали валиться от сыплющих градом с каменистой возвышенности стрел, одна из которых, просвистела прямо над головой Одишо. Началась паника и давка. Некоторые из состава конвоя, спасаясь от смертельного обстрела, стали прикрываться пленными. Командир Уту, шествующий с крупным отрядом впереди повозок, обернувшись назад, яростно закричал:

— Всем вернуться в строй! Сомкнуть щиты!

Услышав грозный рык командира, смятенная толпа тут же вспомнила, что в недалеком прошлом они являлись бесстрашными воинами, и выстроились в ряд, соединив один к другому, деревянные щиты; каждая последующая шеренга позади выставляла щиты под тупым углом, практически горизонтально, поверх первого яруса, образуя такими образом непробиваемый заслон. Стрелы вонзались в мобильное укрепление, безуспешно пытаясь проскользнуть в узкие щели между рядов.

Одишо и Адур успели спрятаться за спинами солдат заднего ряда. Большинство пленников сообразили не так быстро, — они были либо уже убиты, либо еще извивались на горячем песке, исторгая предсмертные стоны.

Из повозок, крыша которых была словно спина дикобраза покрыта колючками-стрелами, доносились ругательства вперемешку с завываниями и стенаниями. Мулы, тянувшие колесницы, бездыханно лежали, сраженные безжалостным лучником. Жрец Шиму спрыгнул в противоположную от обстрела сторону и приказал слугам защищать его своими телами. Некоторые из его прислужников, уже лишенные жизни, теперь являлись мягкой ограждавшей прослойкой, поглощающей стрелы.

— Стоим! Ждем! Стрелы у них не бесконечны! — возвысился твердый голос командира Уту над общим гулом.

Стрельба утихла. Солдаты замерли, поглядывая в узкие щелки меж досок. Руки тех, кто держал щиты к верху, укрывая ими головы, с каждой секундой затекали все сильнее, но нежелание быть пораженным стрелой, перевешивало нестерпимую боль в мышцах.

На вершине холма время от времени мелькали темные бородатые головы нападавших, перекрикивающихся между собой. В какой-то момент их возгласы слились в один шумный, нечленораздельный, нарастающий гомон. Вслед за звуковой волной из громогласных воплей, скатившейся со склона, — сверху, по нескольким пологим ложбинам в холме, побежали толпы разгоряченных воинов, вооруженных топорами и булавами.

— Второй, третий ряды — приготовиться принимать! — вскрикнул Уту.

Шеренги, расположенные позади, взяли копья на изготовку, просунув их наконечники между щитов первого ряда. На эти отлаженные движения ушло всего несколько секунд. Когда атаковавшие воины, с яростными криками бросились на деревянный забор из щитов, солдаты из второго и третьего ряда выдвинули копья вперед, сразив колющими ударами самых отчаянных головорезов. Несколько групп из нападавших обошли оборонявшихся с флангов и с осатанелыми лицами принялись рушить их строй, окрашивая всех на пути в красное нещадными ударами топора и дубины.