Комната Наоми (ЛП)

— Я не знаю, что и думать, доктор Хилленбранд. Ваша мать — еще один потомок Джона Лиддли? Или Джон Лиддли — плод вашего воображения? Я предположил ранее, что вы сами можете быть Лиддли. Эта гипотеза начинает казаться мне все более и более привлекательной. Вполне правдоподобно, что вы воспользовались фамилией своей матери.

— Я уже говорил вам, это совершенно нелепо.

— Правда? Вы преподаете такую логику своим студентам?

— Я не специалист по логике.

— Ясно.

— Вы видели фотографии.

— Я офицер полиции, доктор Хилленбранд, а не маг.

— Тем не менее, я умоляю вас использовать ваше воображение.

— Значит, вы признаете, что Лиддли — это просто человек, которого вы выдумали?

Я почувствовал раздражение.

— Я не признаю ничего подобного. Лиддли был реален. И сейчас существует. Этот факт может быть доказан в любой приличной библиотеке. Вы можете увидеть его письма в Даунинг-колледже.

— Возможно. Но мы можем поговорить об этом позже. А пока у меня есть ордер на обыск вашего дома.

— Будьте моим гостем, — пригласил я. Чего мне было бояться?

— И я по-прежнему хочу поговорить с вашей женой. Она уже вернулась из Нортгемптона?

Я решил не скрывать исчезновение Лоры.

— Мне очень жаль, инспектор, но ее здесь нет. Ее нет и в Нортгемптоне. Я звонил ей вчера, как вы просили, но ответа не получил. Я пытался снова весь вчерашний вечер. И сегодня утром. Я пытался дозвониться в офис Кэрол, но там никто ничего не знает.

— Сначала пропала ваша дочь, потом жена и сестра.

— На что вы намекаете, инспектор?

— Я еще не уверен. Прежде всего, я хотел бы произвести обыск.

Он привел констебля из машины, и они вместе отправились на чердак. Я сопровождал их, наблюдая из тени, как они выполняют свою задачу. Они испытывали беспокойство. Им не пришло в голову открыть ставни. Они вели поиски при свете фонарей, снова и снова проходя перед стеной, за которой лежали истекающие кровью Лора и Кэрол. Разумеется, они ничего не нашли.

— Вы можете дать мне адрес вашей сестры в Нортгемптоне, доктор Хилленбранд?'

Я продиктовал ему адрес и смотрел, как он уходит. Знал, что инспектор Эллисон будет приходить снова и снова, чтобы допросить меня, но не сомневался, что он ничего не найдет. Когда он ушел, я набрал номер своих родителей, чтобы сказать, что Лора и Кэрол пропали, и спросить, не видели ли они их и нет ли от них вестей. Когда я положил трубку на место, моя рука дрожала как осиновый лист. Кровь стучала в моей голове. В доме повисла тишина. С тех пор в нем никогда не бывало так тихо.

Глава 28

За двадцать лет я ни разу не смог отлучиться из своего дома. Не проводил ни отпусков, ни выходных, ни вечеров в Лондоне или Кембридже. Я выхожу из дома, чтобы провести занятия, или сделать покупки, или посетить церковь. Иногда хожу на собрания колледжа или факультета. Вот и все. Мои коллеги считают меня немного странным, затворником. Они перестали приглашать меня на званые обеды много лет назад. Я никогда не ем в компании руководства, даже в День Основателей. Меня не сторонятся, но мне не рады. Конечно, они объясняют это смертью Наоми и исчезновением Лоры. Они не знают ничего лучшего, да и зачем им это?

Полиция нашла машину в аэропорту, как и предполагалось. Когда меня спросили, я сказал им, что паспорт Лоры пропал. Была официальная запись о существовании десятилетнего заграничного паспорта на имя Кэрол, но в ее доме документ не нашли. Конечно, они проверили все рейсы за этот период и не нашли никаких следов двух женщин и ребенка.

Отпечатки пальцев озадачили их, как я и ожидал. Недавно купленные продукты, кассовый чек из магазина «Сэйнсберри», вымытая посуда, данные на парковочном талоне (который я оставил в бардачке машины) — все свидетельствовало о времени, которое исключало меня из числа подозреваемых.

Несмотря на это, Эллисон преследовал меня еще долгое время. Он упорно продолжал считать, что мы с Лиддли одно целое, что я выбрал Де ла Мера по своим собственным причинам и соблазнил или заплатил ему за убийство моей дочери, Льюиса и Рутвена. Но у него не имелось доказательств. Де ла Мере мертв и не мог дать показания. Я находился в Кембридже, когда Лора, Кэрол и Джессика исчезли в Бирмингеме. Мои характеристики выглядели безупречно.

Я не знаю, как долго длилось бы преследование Эллисона, если бы он мог продолжать его по своему усмотрению, но оно резко закончилось, когда он заболел через шесть месяцев после своего первого визита в наш дом. Через девять месяцев он умер в больнице. Диагноз гласил: рак. Его преемник закрыл дела Наоми, Льюиса и Рутвена, приписав убийства Де ла Мере, тем более, что тот признался. Исчезновения, конечно, оставались открытыми, но со временем они перестали волновать воображение.