Комната с видом на огни

— Вы про высокого мужчину в черной куртке? — спросил журналист, хрустя маринованным огурцом.

— Про него самого, — кивнул Амелин, почувствовав, как екнуло сердечко. «Ох, Егор Федин, Егор Федин!»

— Был такой. На днях столкнулись нос к носу. А если быть точнее, вчера, ближе к вечеру. Видный мужик, — со знанием дела сказал Сокольников. — По бабам большой спец.

— С чего вы взяли?

— Таких в кино любят снимать: уверенный в себе красавец-брюнет. Все при нем: высокий рост, мужественная челюсть, чеканный профиль, — журналист достал носовой платок и со вздохом сожаления вытер вспотевшую лысину. От водки его слегка разморило. — А тут вот сами видите.

— Каждому свое. В черной куртке, вы говорите?

— Он и одет, как герой боевика: весь в черной коже. Фигура отменная, вот кому костюмы-то шить хорошо, а?

— Машину его видели?

— Да что я, следил за ним? Подумал, может человек строиться тут хочет, участок приглядывает. Или дачу у Юсуповых приехал торговать. А ведь хорош, шельма! На висках легкая седина, но это его не портит. Наоборот.

— Значит, на вид ему чуть больше сорока?

— Должно быть так. В соку мужик.

— И сколько раз вы его видели?

— Один. Спросите лучше у Егорушки, они о чем-то беседовали.

— Само собой. Значит, машину его вы не видели? А может, он на автобусе приезжал?

— Смеетесь? Такой крутой мужик приехал на автобусе?! Кстати, вашим коллегам, которые меня посетили сегодня в полдень, я этого не рассказывал. Их интересовал только сегодняшний день. А сегодня я весь день работал, из дома не выходил. Видел только, как парень какой-то мимо окна пробегал. Шуровал прямо по моему участку, я даже Алекса спустил.

— Что за парень? Возраст? Как выглядел, во что был одет?

— Да вы смеетесь? Я работал над книгой, видел его мельком. Может, и не парень вовсе, а мужик. Но бежал быстро. Очень резвый. Наверное, спортсмен?

— А это, случайно, не тот красавец-брюнет, которого вы видели раньше?

— Может быть, и он. Тоже в черной куртке. Но сказать точно, к сожалению, не могу. Я же говорю, что заработался. В окно-то посмотрел, но все мысли были только о книге. А в такие моменты… — И хозяин только рукой махнул, а потом повторил: — Не могу ничего сказать.

— Жаль, — вздохнул Амелин. — Я вам оставлю свой телефон. Вдруг что вспомните?

— Оставляйте, конечно, но это вряд ли. Ну что, на посошок?

— Нет, мне хватит, — Амелин заметил, как по улице к дому Юсуповых едет машина. — Начальство за мной приехало.

— Алекс, фу! — крикнул журналист поднявшемуся с места догу. Собака проводила гостя взглядом и уселась только тогда, когда он закрыл за собой калитку.

— Ну, Шура, что? Успехи есть какие-нибудь? — первым делом спросил Ехин.

— Кое-что имеется.

— Ладно, по дороге обсудим.

Амелин сел в машину, хлопнула дверца. «Жигули», урча, поползли к выезду на шоссе.

— Максимыч, а может, это воры были? Местный сторож говорит, что народ этим балуется.

— Исключено. Во-первых, Юсупова была убита из пистолета «Макаров», во-вторых, на столе лежали деньги, сорок штук баксов.

— Так много? — ахнул Амелин.

— Вот именно. Можно было ничего больше кроме зеленых и не брать. Судя по всему, это деньги за квартиру, которую продала мать Юсуповой, она сейчас у дочери живет. На эту квартиру тоже нашлись покупатели. Только Тамаре Григорьевне теперь придется одной в Израиль ехать. Хоть и с большими деньгами, и к богатым родственникам, но одной.

— И так бывает, — тяжело вздохнул Амелин. — Ну, так вот, что я выяснил, Максимыч. В нашем деле появляется высокий красивый брюнет лет сорока с небольшим…

Как ты говоришь? А это уже интересно. Очень интересно…

— О чем ты, Максимыч?

— О том, что господин Малиновский слишком уж рьяно принялся защищать интересы госпожи Австрийской. Слишком уж рьяно…

Глава 12 КАЛИНИНСКАЯ

На следующий день после убийства Светланы Юсуповой Анна поехала в «Эсмеральду». Сил не было, но она решила, что на работе будет все же лучше, чем дома. Этот день тянулся невыносимо долго. Она то и дело смотрела на часы и наконец не выдержала. Все равно работник из нее сегодня никакой. Оделась, вышла из кабинета, в приемной сказала Леночке:

— Я уезжаю домой. Плохо себя чувствую. Сегодня как-нибудь без меня.

— Хорошо, Анна Александровна, а завтра? У вас назначено две деловые встречи, одна из них на утро, с постоянным клиентом…

— Хорошо, хорошо, с утра подъеду… Если ничего не случится. В крайнем случае, перезвоню.

Она вышла на улицу, поежилась от холодного ветра и поспешила к своей машине. Только согревшись в теплом салоне, вдруг поняла, что домой ехать ей тоже не хочется. «Сейчас начнутся расспросы, ахи, вздохи. Скорее всего, что и Ехин уже объявился. Решил побеседовать с главной подозреваемой в непринужденной обстановке, располагающей к откровенности. Сидит на кухне с мамой и тетенькой и дожидается хозяйку дома». Анна невольно поежилась.

«И куда?» — спросила она себя. Есть не хотелось, вообще ничего не хотелось. День откровенно не удался, и не было никакой надежды, что удастся следующий.