Комната Вагинова

Артем и Сеня молча переступают с ноги на ногу, дышат, прислушиваются, их сердца колотятся очень громко. Это продолжается долго: час или два. В какой-то момент ситуация становится немного комичной. Кто-то просто обязан начать действовать, но у обоих не хватает решимости нарушить хрупкое равновесие. Время от времени Сеня приоткрывает рот, собираясь что-то сказать: молчание просто невыносимо. Но все фразы, которые приходят на ум, оказываются странными и неуместными. Артем же молчит с насупленным, очень сосредоточенным видом, будто пытаясь силой мысли вызвать у Сени сердечный приступ.

Их молчание сгущается, разрастается, становится почти материальным — кажется, у него появились вес, цвет и консистенция. Молчание обволакивает Артема и Сеню. Вдруг телефон Артема начинает без остановки звонить. Артем был уверен, что включил режим «без звука», но он недавно перезагружал телефон и, видимо, из-за этого настройки сбились. В это же время в коридоре хлопает дверь и разносится итальянская ругань. Слышно, как Гаэтано спотыкается об обувь в предбаннике. Судя по звукам, он пытается высвободиться из куртки, но это ему не удается. Пытаясь снять ее на ходу, Гаэтано идет к своей комнате, производя грандиозный шум, роняя буквально все, что можно было уронить. У Артема есть три-четыре секунды, чтобы скрыться из области видимости, и сперва он инстинктивно вжимается в стену, а потом, заметив приоткрытую дверь в комнату Лены, влетает туда. Если бы Гаэтано не был настолько пьян и двигался чуть быстрее, если бы в коридоре было хоть чуть светлей, он бы заметил Артема.

В это время Сене, который слышит шум в коридоре, кажется, что к Артему прибыло подкрепление. По грохоту, производимому Гаэтано, можно подумать, в коридор вбежало человек пять. Но шум в коридоре стихает так же внезапно, как и возник: Гаэтано хлопает дверью — и квартира опять погружается в тишину.

Сеня понимает, что конфликт приобрел затяжной характер и следует устроиться поудобней, а то ноги уже затекли. Он садится на край кровати и смотрит перед собой. Сквозняк заставляет двигаться тяжелые театральные шторы, и кажется, будто кто-то пытается выбраться из-за них. Сене было бы спокойнее сидеть при свете, но он не отваживается подойти к выключателю. Теперь ему хочется любой ценой продлить это хрупкое равновесие, этот заговор молчания, возникший между ним и Артемом.

Артем смотрит на телефон, сходящий с ума от непрерывных звонков Володи. Он звонит по видеосвязи. Володе это несвойственно, ведь он ненавидит звонки — даже стариков-родителей приучил общаться только через сообщения в мессенджерах. Если звонки без предупреждения Володя считает слишком грубым вторжением в жизнь, то звонки по видеосвязи — это уже за гранью добра и зла. Тем более вызов посреди ночи — все это поневоле настраивает на тревожный лад. В очередной раз сбросив звонок, Артем пишет следующее сообщение: «Не могу сейчас говорить, очень занят» — после чего переводит телефон в авиарежим.

Отправив текст, Артем догадывается, что написал глупость: чем таким срочным он мог заниматься во втором часу ночи, да и, по правде, в любом другом часу? У него не могло быть ни срочных, ни каких бы то ни было иных дел.

Приняв относительно удобные позы, Артем и Сеня так и сидят до утра, прислушиваясь друг к другу. За эти напряженные часы между ними возникает подобие телепатии: оба синхронно задремали перед рассветом и почти одновременно очнулись — с одинаковыми выражениями лиц, несколько изумленными. Обоих разбудили бурные возгласы Сергачева, который с энтузиазмом чистил зубы, радуясь новому дню. Вскоре Артем и Сеня выходят на кухню.

За столом сидит Гаэтано и изучает пустую рюмку. Сразу видно, что он находится в этом положении уже очень давно: откинувшись, со слегка задранной белой рубашкой, под которой можно увидеть его бледный, нежно округлый живот с торчащим пупком. У Гаэтано странное выражение лица — одновременно смущенное и невозмутимое, как будто эта демонстрация живота — неприглядный ритуал, без которого не обойтись.

Зрелище оголенного живота не очень способствует аппетиту, но Артем все-таки достает хлеб, колбасу и плавленый сыр, делает бутерброды и садится за стол. Сеня стоит и глядит на Артема сонным усталым взглядом, а потом подходит к шкафу и открывает одну за другой дверцы, сам не зная, что хочет найти. На верхней полке в углу Сеня замечает коробку с тостером. Она расположена таким образом, что при желании ее можно было бы уронить на голову Артему — если слегка скорректировать траекторию. Сеня смотрит на квадратную голову и квадратные плечи Артема, на напряженные спину и шею. Пожалуй, Артем даже и не почувствует, если на него упадет что-нибудь вроде тостера. Здесь нужно нечто громадное, весом не меньше тонны. Странно, а ведь тем вечером, когда прорвало трубу, Артем казался беспомощным и уязвимым. Чтобы совладать с тем, ночным, Артемом, и тостер не требовался.