Компания дьявола

— Ну что ж, — наконец вымолвил он. — Несмотря ни на что, график надо соблюдать, гм? Территорию надо охранять. Было бы глупо позволить чувствам мешать нам делать то, что должно.

Было ясно как божий день: Блэкберн отчаянно хочет, чтобы я поскорее ушел, а он мог бы вернуться к своей банальной, но так захватывающей его работе. Но уходить я не собирался. По правде говоря, поскольку он чувствовал себя неловко, можно было надеяться, что он будет говорить не столь осмотрительно, как ему, возможно, хотелось бы.

— Позвольте поговорить с вами конфиденциально, — сказал я. — Дело деликатное, оно связано с не совсем правомерным использованием территории компании и ресурсов компании.

— Конечно-конечно, — сказал он.

Он отложил перо и машинально промокнул страницу, глядя на меня. Я добился его полного внимания.

— Надеюсь, я могу вам доверять, сэр. Мне бы не хотелось, чтобы мое желание исправить небрежность привело к такой несправедливости, как потеря работы. Надеюсь, вы меня понимаете, сэр. Я хочу порядка, хочу, чтобы со складов ничего не пропадало. Тем не менее, когда замешаны сильные мира сего, я иногда не уверен, что благое дело послужит вашим интересам.

Он вытянул тонкую шею, перегнулся через стол, словно черепаха, которая высовывает голову из панциря.

— Вы не должны беспокоиться на этот счет, мистер Уивер. Вовсе не должны. Обещаю, вы можете говорить со мной совершенно конфиденциально, и даю слово, что никому не скажу о нашем разговоре, по крайней мере без вашего позволения. Полагаю, этого достаточно.

Этого было не совсем достаточно.

— Очень хотелось бы так полагать, — неуверенно сказал я. — Все же я рискую. Наверное, будет лучше, если я приду в другой раз, когда буду знать больше. Да, пожалуй, так будет лучше. — Я начал подниматься.

— Нет! — Это «нет» прозвучало не как приказ, а как мольба. — Если вам что-то известно, мы должны это обсудить. Я не вынесу, если что-то пропало, если рану на теле компании не залечили и оставили гнить. Вы правы, сэр, что затронули эту тему. Обещаю, что не сделаю ничего, чего бы вы не хотели. Только вы должны мне сказать, что вы такое узнали.

Я подумал, что это очень странно. Вот клерк, который печется о компании, будто о любимой собачке или даже любовнице или ребенке. Если ничего ему не сказать, он сойдет с ума от любопытства, причем никакой личной выгоды от этих сведений ему нет, лично он ничего не выигрывает от того, что будет исправлено некое нарушение, на которое я намекаю. Он просто любит, чтобы безделушки стояли ровно — не важно, чьи это безделушки, его или кого-то другого, — и не остановится ни перед чем, чтобы исправить отклонение.

Я прочистил горло, намереваясь говорить долго, чтобы сделать для него пытку еще изощреннее.

— В начале недели Кармайкл рассказал мне об одном нарушении. Я подумал, что дело несрочное, и решил не торопиться, а теперь, как сами видите, продолжать не с кем. Сам он не считал это дело важным… надеюсь, вы меня понимаете, мистер Блэкберн. Мне кажется, мы с вами немного сходны. Я не хочу оставлять это без внимания.

Я продолжал ходить вокруг да около не только чтобы помучить Блэкберна, но и чтобы внушить ему, будто я не придаю вопросу слишком серьезное значение. Я совсем не хотел, чтобы он догадался: я уверен, что Кармайкла убили в связи с тем самым делом, о котором я собираюсь рассказать.

Он действительно внимательно меня слушал.

— Конечно-конечно, — сказал он и махнул рукой, словно хотел ускорить мое признание.

Настало время приступить к сути.

— Кармайкл сказал мне, что в одном из складских помещений, точно не помню, в каком именно, — мне казалось, что это правильная тактика, — один из членов совета директоров тайно складирует ситцы. Он сказал, что ящики прибыли поздно ночью и все было сделано так, чтобы никто не знал, где они хранятся, что в этих ящиках и в каком количестве. У меня не такое положение, чтобы задавать вопросы членам совета, но как надзирателя над охранниками меня беспокоит, когда что-то остается без надлежащего надзора.

Это обеспокоило Блэкберна тоже. Он наклонился ко мне, его руки дрожали от волнения.

— Это опасно. Очень опасно, сэр. Мои записи преследуют три цели. Три, сэр. — Он отсчитал по пальцам: — Установить порядок, поддерживать порядок и обеспечить порядок в будущем. Если некоторые считают, что они выше документов, если они берут и прибавляют по своей прихоти, тогда все это, — он показал на кипы бумаг, — все это для чего?

— Я не смотрел на дело с такой точки зрения, — сказал я.

— Но это необходимо, совершенно необходимо. Я веду дело так, что в любую минуту любой член совета может сюда прийти и узнать о компании все, что ему нужно. А если кто-то начинает делать, что ему в голову взбредет, сэр, моя работа теряет смысл. Совершенно теряет.

— Мне кажется, я вас понимаю.

— Надеюсь, что понимаете. Очень на это надеюсь, сэр. Вы должны мне все рассказать. Кармайкл сказал, кто именно из членов совета ведет себя так безрассудно?

— Нет, не сказал. Мне кажется, он этого сам не знал.

— И о каком складе идет речь, вы тоже не знаете?