Компания «Гезельшафт»

— Рад это слышать. Я гак и думал, что она вам может понравиться.

— Вы знаете, Максвел, у нас есть много общего. Никто из наших друзей и клубе не смотрит на эту страну такими же глазами, как мы с вами. Здесь есть все для жизни, но прислушайтесь к моему совету: если вы хотите тут обосноваться, а я думаю, как раз это вы намерены сделать, организуйте свою жизнь лучше, чем я. Я всегда избегал близких отношений с людьми. Эго ошибка. В результате я не обрел здесь никаких настоящих уз, нет у меня их и на родине, и я отправляюсь туда, как в пустоту. — Глаза его подернулись влагой.

В этот момент они проходили заросли кустарника, среди которых виднелись покосившиеся надгробия, и у Максвелла возникло опасение, что сейчас польются сентиментальные излияния. Но Бите сдержался и, оправившись от волнения сказал:

— Тихо, верно? Можно бывать здесь десятки раз и не встретить ни души.

— Однако в данный момент вон там что-то все-таки происходит, — сказал Максвел.

До него доходили далекие звуки радостных приветствий и редкие вскрики отдельных голосов.

— Это что, скачки? Или нелегальный бой быков?

— Вы сейчас сами увидите.

Бигс и Максвел пробрались сквозь густую поросль и вышли снова на солнечный свет. Максвел обвел взглядом ровную площадку величиной с футбольное поле, бурлившую неистовой деятельностью людей. Мужчины в солдатских комбинезонах карабкались, как обезьяны, по высоким дощатым стенкам. Некоторые ползали по-пластунски под натянутыми веревками, а другие крались, готовясь атаковать территорию, усеянную устрашающими препятствиями.

Взвод солдат в черной форме твердо вышагивал по направлению к ним, впереди знаменосец, сбоку офицер с саблей на изготовку. Сейчас они проходили мимо группы зрителей: мужчин и женщин с носовыми платками (от солнца) на головах. Раздался взрыв приветствий. Знамя, розовое, с Железным крестом, орлами и свастиками, приподнялось в салюте, и солнце остро вспыхнуло на железе и серебре оружия и воинских эмблем.

— Это занятия кондоровцев, — сказал Бигс, прикрыв рукой глаза от солнца. — Вот такое происходит два раза в неделю.

— Странное зрелище, верно? — сказал Максвел. — А сколько их в этих краях? Наверно, сотен пять на всю страну.

— Возможно. В прошлом году было только около ста. На будущий может стать и пять тысяч. Рак начинается с одной клетки.

— Я видел нечто подобное и раньше, по не думаю, что стоит из-за этого беспокоиться. Просто группка фанатиков, не более.

Их вторжение на территорию кондоровцев было замечено. Волкодав, пущенный невидимым вожатым, несся по направлению к ним, но раздался свист, и пес побежал обратно. Следом появился молодой человек в черной форме, быстрой трусцой подошел к ним и отдал честь.

Максвел внимательно оглядел его, на секунду взгляд был полностью поглощен видом различных символов военной власти и иллюзий: эполеты, нашейные и нагрудные знаки, нашивки на обшлагах, звездочки на погонах, дубовые листья и аксельбанты. За спиной этого человека уже стихли приветственные крики, но зрители все еще как загипнотизированные провожали марширующих солдат взглядами, полными любви.

— Джентльмены, могу я быть вам чем-нибудь полезен?

— Нет, не думаю, — любезно ответил Инге. Мы просто решили понаблюдать ваши военные игры. Довольно впечатляющее зрелище.

Взгляд, которым он им ответил, был холоди и, но открыт.

— Ну желаю вам приятно провести время Я офицер отдела информации. Если вам потребуются какие нибудь объяснения, я с готовностью их дам. Он снова отдал честь, повернулся и затрусил прочь.

— Что у них за форма? — спросил Максвел. — СС?

— Кажется, всего понемногу. Гвардейским полк. Части «Мертвая голова». Танковые войска. Они нацепляют все, что им понравится. Вы узнали этого парня?

— Да, что-то знакомое.

— Его отец управляет «Киркеллером». Когда парень занят с кружками пива, его и не заметишь. Он там ничто. Зато как обер-лейтенант у кондоровцев он очень большой человек. Даже ростом ом кажется дюйма на два выше, чем когда в штатском разносит пиво. Вот для чего существует военная форма.

— Да, в этом есть доля истины.

— Мы смеемся над разукрашенными мундирами. А эти люди нет. В этом одна из причин, почему они тик хорошо пришлись в Южной Америке. У них и этой стране тридцать или сорок сельскохозяйственных корпораций средней величины, не говоря ужо о «Гезельшафте», и вряд ли найдется хоть одна из них, откуда бы не было двух-трех мальчиков в учебном лагере «Кондона». У меня есть один приятель из немцев, он мне нее объяснил. «Какая разница, — говорил он. — Главное, там хорошая тренировка на открытом воздухе. Полезно для здоровья. Закаляет парией, не дает им свихнуться и учит уважению к старшим». А он далеко не нацист, отнюдь нет, однако, если бы он сам имел сына, он бы не колеблясь послал его к кондоровцам, чтобы они сделали из него мужчину.