Компания Сарфак

Сперва Гуино решил, что это был сон, жуткий кошмар, игра его расстроенного воображения. Но, увидев, что лежит под прозрачным колпаком, опутанный проводами и датчиками, догадался обо всем, что с ним произошло. Сдвинув колпак и освободившись от датчиков, он поднялся на ноги. Тусклый синий свет освещал небольшую узкую комнату без окон, которая лишь по счастливой случайности не оказалась его могилой. У стены стояли еще два ложа со стеклянными колпаками, похожие на то, откуда он только что выбрался, но пустые. Напротив них располагались стенды с приборами. Дверь в комнату была закрыта массивным стальным листом на болтах. Гуино хотел было подойти к ней, но почувствовал головокружение и слабость во всем теле. Потом словно какое-то смутное воспоминание промелькнуло у него в голове, он прислонился к стенду, поспешно закатал рукав рубашки и осмотрел то место на руке, куда ему сделали укол. Вернее не ему, а тому постороннему, чьими чувствами и инстинктами он вынужден был жить последнее время. На коже отчетливо проступал бугорок, как от комариного укуса. Это было удивительно, ведь укол делали не ему. Почему же он тогда остался жив? Скорей всего, только потому, что Чагде не удалось полностью слить воедино две личности, где-то в самой глубине души он, Гуино, ощущал себя самим собой и не утратил этого чувства, хотя многие его действия и поступки были строго запрограммированы. И если физически он не мог отторгнуть чужеродное тело, то в душе он всегда почти различал эту грань. И хотя смерть двойника нанесла ему тяжелую травму, все-таки каким-то шестым чувством где-то в недрах подсознания он сознавал, что покушаются не на его жизнь, а на жизнь того, кто по праву должен был занимать место директора компании. И это, быть может, его спасло.

Синий призрачный свет создавал впечатление нереальности, фантастичности окружающей обстановки. Гуино застегнул рукав. Сколько он пролежал в этой комнате, столь похожей на склеп? Жив ли Дага? Что стало с Гайлом, с Марком, с остальными? Гуино еще раз осмотрелся и, преодолевая слабость, сделал шаг к двери, собираясь проверить, заперта она или нет? Но тут как раз лязгнул замок, дверь со скрипом открылась, и на пороге появился Дгех. Синие тени легли на его лицо, еще сильней подчеркивая мертвенную бледность. Он не выразил ни удивления, ни гнева, что его подопечный самолично выбрался из-под колпака и выглядел потерянным и растерявшимся.

— Все пропало, — произнес он едва слышно. — Они убили его.

— И чуть было и меня заодно, — проговорил Гуино.

Дгех посмотрел на него бессмысленным, отсутствующим взглядом, явно, не понимая, о чем ему говорят, и Гуино сообразил, что он имеет в виду вовсе не директора компании, как ему сперва показалось, а своего шефа, Чагду.

— Убили? — переспросил он.

— Да, мне только что сообщили. И Пелло тоже, и директора. Все пропало. Скоро они доберутся до нас. Надо все уничтожить, не дать им в руки наше изобретение.

— А потом?

— Что потом?

— Что вы собираетесь делать дальше?

— Какое это имеет сейчас значение! Помогите мне. Надо все разбить и поджечь дом.

Дгех говорил так, словно он, Гуино, его сообщник. Однако просьба была вполне приемлема. Гуино с удовольствием разнес бы всю лабораторию Чагды, но был слишком слаб для этого.

— Я плохо себя чувствую, — сказал он.

— Ах, да! Идемте, — Дгех взял его за руку и провел в соседнее помещение, которое было уже знакомо Гуино. Это была та самая комната, где они работали над передатчиком.

Открыв шкаф, Дгех достал флакон с коричневой жидкостью, отлил немного в стакан, добавил из графина воды и протянул.

— Что это? — спросил Гуино.

— Препарат из печени скунов. Вы держались только на нем. Сразу станет лучше. Пейте!

Гуино, не раздумывая, выпил. Минуты через две почувствовал себя сносно, а потом ощутил прилив сил. Дгех вручил ему топор и сказал:

— Крушите все подряд, особенно приборы. Самое ценное я спрятал.

— А где моя рация? Она цела?

— Возьмите вон в том ящике, — он указал на шкаф, откуда только что достал флакон с целительным препаратом.

— А что с моим компаньоном, с Дага? Он жив?

— Надо спешить, прошу вас. Если они нагрянут, нам несдобровать. Дага, как прежде, занимается хозяйством. Что ему сделается! Он и не подозревает, что вы у нас.

Когда Гуино взялся за дело, подгонять его не требовалось, он с азартом работал топором, вымещая на оборудовании и приборах накопившееся негодование. И хотя Дгех тоже был повинен в его унижении, после гибели Чагды он не чувствовал к нему враждебности, особенно теперь, когда все рухнуло.