Компаньонка

Сидя в одиночестве за столом, Кора ела апельсин, хотя жевать и глотать ей было трудно – в горле от волнения стоял комок. А может, промолчать? Притвориться, будто ночью не было никакого разговора, никакого Эдварда Винсента и мистера Флореса. В каком-то смысле это лучше всего. Она лишь компаньонка. Все эти грустные секреты – не ее дело, ей бы не следовало вмешиваться. Но невозможно притвориться, что она по-прежнему ничего не знает: у нее перед глазами стоит маленькая Луиза, девочка, которую заманили в дом попкорном, и Эдди Винсент, который до сих пор преподает в воскресной школе.

Луиза вышла в кухню, пальцами сжимая виски. Она натянула просторное хлопковое платье, причесалась и плеснула в лицо водой. Но по гостиной она двигалась, как по палубе корабля в качку – расставив руки для равновесия. Кора решила, что человек в таком состоянии никак не способен вынести изнурительный танцкласс, да еще так скоро. Если и выдержит, ничего хорошего не выйдет.

– Может, останешься, отдохнешь? – предложила она. – Я скажу мисс Рут, что ты заболела. Пропустишь только Филадельфию.

Луиза плюхнулась на стул напротив и поглядела в тарелку с тостом и апельсином.

– Это правда. – Кора намазала свой тост маслом. – Ты больна.

– А что еще вы ей скажете? – Голос низкий, хриплый.

– Ничего. – Кора слишком сильно надавила ножом и проделала в тосте дыру. Посмотрела на него, подумала и отложила нож, клацнув им о тарелку. Луиза, вздрогнув, подняла глаза. – Луиза. У тебя есть шанс в «Денишоне», и я не буду тебе мешать. Если хочешь поехать в Филадельфию, езжай. – Кора расправила край клеенки. – Но я хочу поговорить о том, что ты мне рассказала ночью. – Кора постаралась показать все бессонное раскаяние, всю злость на себя; а если не получится, надо все это высказать вслух (и она прокашлялась). – Прости меня, – сказала она. – Это кошмар – то, что ты мне рассказала… про Черривейл.

Луиза вытерла губы рукой. Кажется, она смутилась. Кора не думала, что такое возможно. Но смущение длилось пару секунд, взгляд тут же стал знакомым, собранным.

– Не знаю, о чем вы.

– Луиза.

– Не знаю.

– Флорес, так его звали?

– О господи. – Луиза опять сжала виски. – Ну и разболталась, – пробормотала она не Коре, а самой себе. – Это мне наука. Вот почему мне нельзя напиваться.

– Об этом надо кому-то сказать, Луиза. Вдруг он до сих пор заманивает к себе в дом маленьких девочек.

– Нет, – вяло отмахнулась Луиза. – Никогда не слышала ни про каких других девочек.

Конечно, подумала Кора, ты не слышала. Им тоже мамы сказали: молчи, а то будут судачить. Как услышишь-то?

– И вообще, он уехал оттуда. Еще раньше нас.

– Ты знаешь куда?

– Не представляю. Кора, я даже не уверена, что его фамилия Флорес. Может, я просто так запомнила. Если вдуматься, он мог быть, например, не Флорес, а Перес. – Она улыбнулась. – Выщипал мне перья…

– Луиза, это не смешно.

– А это уж позвольте мне решать. – Улыбка исчезла. – Бросьте, ладно? Случилось и случилось. У меня все хорошо. Я не хочу, чтобы вы шум поднимали.

– Я не собираюсь тебя ставить в неловкое положение, если ты об этом.

– Не собираетесь, но можете поставить. – Взгляд тяжелый, немигающий. – Если вы заговорите про Эдди или про Черривейл, я скажу: да о чем она? И мама так же скажет. Вас все за дурочку сочтут.

Кора посмотрела на свой дырявый тост. Майра. Не мать, а одно название. И Леонард, весь такой занятой и ничего не замечает. Луиза – вот кто здесь настоящая сирота. У Коры были Кауфманы.

Луиза положила нож на стол и лениво водила его пальцем туда-сюда, будто стрелку на часах переставляла.

– Вы точно не доложите мисс Рут?

– Точно не доложу.

Луиза воззрилась на тарелку с нетронутым тостом. Так смутилась, что на благодарность ее уже не хватило.

– Хорошо, – сказала она наконец. – Тогда я иду на занятия. Пора собираться. – Она подтолкнула тарелку к Коре. – Я не могу это съесть. Простите.

– Хоть что-нибудь надо. Апельсин хотя бы. Пять часов занятий, потом еще ехать сколько.

– Боюсь есть, стошнит. – Она отодвинула стул и встала.

Кора повернулась к ней. Луиза посмотрела на Кору сонным взглядом. Накренилась и взялась за спинку стула для равновесия.

– Что такое?

– Я беспокоюсь за тебя.

– Я не хочу есть.

– Дело не в этом, Луиза. Я беспокоюсь за тебя.

Кора сказала это не затем, чтобы оставить за собой последнее слово, но у нее впервые получилось. Луиза выдавила хриплый смешок, повернулась и вышла из кухни.