Компаньонка

И сразу имя Луизы Брукс и ее лицо замелькали везде. Портреты в «Фотоплей», «Варьете», «Моушн пикчер классик». Иногда Луиза знойно смотрела прямо в камеру, иногда сладко улыбалась, а ее волосы и бледная кожа прекрасно контрастировали на черно-белых снимках. Еще до выхода следующего фильма за Луизой начали охотиться профессиональные сплетники. Говорили, что она обедает в дорогих ресторанах, танцует в клубах; по слухам, она была замечена с Чарли Чаплином, человеком не только женатым, но и вдвое старше ее. В журналах писали, что всего пару лет назад Луиза была танцовщицей в «Денишоне», но ее выгнали за плохое поведение. Вскоре она перешла к Зигфельду и, будучи еще несовершеннолетней, наслаждалась жизнью в «Алгонкине», пока ее не вышибли и оттуда за непристойность. Из всех стриженых веселых девчонок в коротких юбках, танцевавших и флиртовавших на экране, Луиза Брукс была самой буйной и дерзкой в жизни. Говард писал Коре, что поразил своих новых соучеников на юридическом факультете, рассказав им, что сам ходил в школу с Луизой Брукс, а его любимая мамочка провела с ней больше месяца в Нью-Йорке. «Мне все завидовали, – писал он, – а тебе никто!»

Еще бы, подумала Кора. Теперь она видела все яснее: тем летом в Нью-Йорке легче было остановить ветер или само время, чем Луизу. Она уже тогда была стихией. Но Кора в той жаркой квартирке верила, что обязана заставить Луизу смыть с лица косметику, что это не просто правильно, а иначе – никак. И твердила, словно ученый попугай, одно и то же, пугая Луизу ужасными последствиями испорченной репутации. Спустя всего несколько лет репутация Луизы была основательно подпорчена популярной прессой, но ничего ужасного не произошло, наоборот – Луиза получила новые роли и стала еще популярней.

И все же Кора еще с того лета немного тревожилась за Луизу. Та сама захотела уйти из «Денишона»? А если нет – почему ее выгнали? Потому что напилась? Нравится ли ей быть новой молодой любовницей Чаплина или она хочет большего? Ты дурочка, говорила себе Кора. Луизе не нужна твоя забота, ей бы она не понравилась. На всех журнальных фотографиях у нее было уверенное лицо, мудрый взгляд. Пожалуй, подумала Кора, равно вероятно, что это она бросит мистера Чаплина; или они расстанутся без взаимных обид. Луиза юна, но она уже взрослая женщина, современная, ловкая и не боится пересудов – веселая искра на режущей кромке своего поколения, сметающего старые порядки.

В те годы на маркизе синематографа рядом с конторой Алана то и дело появлялись крупные буквы: «В главной роли – наша Луиза Брукс, гордость Уичиты!» Кора замечала, что на экране Луиза часто ребячится: скачет и кружится, залезает на коленки ко взрослым мужчинам, округляет глазки и, как в былые годы, по-детски надувает губы. А вот журнальные сплетни рассказывали о совсем другой Луизе, дерзкой и шокирующей, так что поклонники, наверное, немало ломали головы. Кора не удивилась, прочитав, что Луиза возбудила дело против фотографа за распространение снимков, на которых она позировала полуобнаженная, еле прикрытая шарфом, с голым бедром напоказ. Луиза объяснила свою позицию репортерам: она позировала для этих фото, когда была танцовщицей, но теперь ее профессия совсем иная. «Я начала серьезную карьеру киноактрисы, – объясняла она, – и боюсь, что распространение по стране фотографий, на которых я в таком виде, может повредить моим шансам на успех в новой профессии. Ведь мое амплуа – невинные девушки, которые служат образцом целомудрия и чтут все освященные временем условности. Более того, режиссеры фильмов, в которых я снимаюсь, говорят, что именно на такие роли я подхожу больше всего. Боюсь, зрители, которые восхищались моей игрой, будут чрезмерно потрясены, наткнувшись на мою фотографию, сделанную мистером де Мирьяном, где я запечатлена в одном лишь беспечно развевающемся шарфике да иногда в паре сандалий. Подобный контраст, безусловно, способен разрушить или отчасти ослабить иллюзию невинности и неискушенности, созданную моей игрой».

Далее Луиза уточняла: нет, ей не стыдно, что она позировала для этих фотографий; по ее мнению, они исполнены с талантом и вкусом и вполне подходят для танцовщицы. Платье с глубоким вырезом, поясняла она, прекрасно годится для вечера, однако днем выглядит неприлично. Не то чтобы платье было неправильным: просто оно неуместно.

– Была бы она юристом – цены бы ей не было, – фыркнул Алан.