Компас черного капитана

Фарри был угрюм, но возможность поговорить отогнала от него безнадегу.

– Все просто. Мы находимся в самом бедном районе Шапки. На севере земли гильдий, жилые дома, цеха, академии. Туда нам с тобой путь заказан. Хотя ты можешь попытаться, но я постараюсь держаться подальше оттуда. Шарренвейм далеко, но люди «моей» гильдии нередко путешествуют. Я бы не хотел встречаться со знакомыми. Да и с рыбаками Шапки тоже…

– А дальше? Мы же не на острове, да? – Я видел к северо-востоку возвышенность, облепленную заснеженными домами. Отсюда они казались крошечными. Невероятно, но идти туда нужно не меньше двух часов, если по хорошей погоде. А на севере так и вовсе вздымалась в небо укутанная снегом гора.

– На острове лишь район знати и часть центрального. А тут – припай, но и сюда Темный Бог вряд ли доберется. В самой горе расположен рабочий район… – Фарри продолжал вещать, и голос его становился увереннее. – Там можно попытать счастья, но для этого нужно пересечь Торговый квартал, а туда без знака торговца или специальных проходных отметок никак не пробраться. Только если тайком. Конечно, лазы везде есть, но если вдруг увидит стража – легко не отделаемся… Так что нам суждено крутиться либо в Трущобах, либо идти в район Гильдий. Сам понимаешь, выбор невелик. Хотя тебе-то чего мучиться – иди к гильдейцам, ты чист. Найдешь работку подмастерья. Платить, конечно, будут мало, но пока мы живем с Эльмом…

Он замолчал.

В последние дни силач все чаще возвращался в номер пьяный, а один раз приволок с собой развязную женщину и выставил нас за порог, наказав сидеть внизу, в зале. В тот вечер Лайлы не было, и потому мы просто торчали в углу, наблюдали за постояльцами и пытались угадать, кто и чем занимается. Потому что наслаждаться игрой угрюмых бардеров без голоса той девушки мне не удавалось…

Она никак не шла у меня из головы.

– Пока мы живем с Эльмом, у нас есть хотя бы кров и пара кусков волчатины или бродунины на ужин, – закончил он наконец. – Или оленины, если повезет.

Мимо по каналу ледоходов прокатился кораблик. Я увидел сквозь стекло кабины молодую и богато одетую женщину. На миг ее взгляд коснулся меня, и в нем не было ничего, кроме смертной скуки. Те места, откуда она ехала и куда направлялась, – не вызывали в ней никакого интереса. Гораздо любопытнее были чувства ее спутника, сидевшего за штурвалом.

Женщина стояла позади него, чуть отстранившись, а тот злился на нее и очень хотел добраться до дома, чтобы…

Я покраснел, почувствовав, что он думает о своей спутнице. Для подростка это непростое понимание, что иногда акт так называемой любви оказывается завуалированной местью.

– Явно знатные, – заметил мой интерес Фарри, и его губы скривились в печальной улыбке. – Хорошо им, наверное, живется.

– Не думаю… – Я не хотел рассказывать про свой дар.

– Поверь мне, хорошо. Когда-то давно… – Он умолк. Меня никак не укололо это «давно» из уст пятнадцатилетнего мальчишки.

– Куда пойдем?

– Предлагаю по трактирам – я обошел с пяток, но есть ведь и еще. Снег убирать, дерьмо носить. Должна ж найтись хоть какая-то работенка, а? А если повезет, сможем и комнату получить. Потом выкупим твой компас…

Фарри больше не держался за Эльма. Их дружба зачахла после нашего спасения из поселка рыбаков. Может быть, виной тому случившаяся с силачом перемена. Сейчас я понимаю, какую же травму он, человек, единственный талант которого – мощь рук и тела, получил после схватки с ледовой гончей. Но вряд ли это оправдывало такие изменения.

Позавчера Эльм, пьяный, ударил Фарри за то, что тот попросил так не напиваться. Едва держащийся на ногах мужчина отбросил мальчика в сторону, прижал его здоровой рукой к стене, а затем сунул к носу воспаленный обрубок.

– Это сделал твой собачий дружок. А выходит, и ты. Что хочу – то и делаю. Хватит, вы уже наделали делов. Я с вами вожусь только потому, что у меня перед вами собачий долг. Но как только вы выплатите мне ваш… Я буду рад сказать вам: прощайте, собачьи выродки!

Потом он посмотрел на меня, скривился от ярости:

– Ищи деньги за компас, малец. Остальное меня мало волнует. Не успеешь – я попытаюсь его продать. Может быть, мне перепадет билетец в соседний район. Как тебе такой расклад, собачья дрянь? А?

Я тяжело вздохнул, вспоминая ту беседу. Зарабатывал Эльм неплохо для вышибалы, но половину спускал на выпивку. Я и не знал, что он сторонник столь пагубной привычки, но Фарри рассказывал, что и в цирке пару раз у Эльма были неприятности из-за его страсти к шаркунке и белой водке.

– Идем. Работа сама к нам не придет, – бодро сказал Фарри, и мы зашагали по дорожке вдоль парапета. Я никак не мог оторваться от корабельных рвов. То тут, то там через канал были перекинуты обледеневшие мостки. Так, чтобы мачты грузовозов не достали их и не сорвали с места.

Мне так хотелось прокатиться на корабле по каналу. Когда слева и справа от тебя ледяные стены, а наверху, над твоей головой, ходят зеваки и провожают тебя, моряка пустынь, восхищенным взглядом.

Мечты… Я тяжело вздохнул и вернулся к реальности.