Компас черного капитана

Оказалось, что мы выбрались на чистую улочку недалеко от того места, где дорога сворачивала на север. Здесь было повыше, чем в Трущобах, и неуловимо пахло дымом ушедшего ледохода. Улицы дышали свежей, безвкусной пустотой. Даже прохожих не видно. Непривычная картина. В окнах приземистых каменных домов, возвышающихся над тропой, горел свет, но мы старались идти так, чтобы не попадать в яркие пятна. Обходя фонари, как огибают жгучий огонь ледовые волки.

Центральную рыночную площадь мы увидели почти сразу. Огромный остров, огороженный каналами ледоходов, сверкал огнями таверн и трактиров. Оттуда неслись едва слышимые звуки веселья и чье-то разудалое пение. По улочке, примыкающей к той стороне канала, брел патруль стражников в белых тулупах.

Туда мы собирались идти завтра, а сейчас нужно было найти место для ночлега и не попасться на глаза стражникам. Потому мы свернули в первую попавшуюся улочку, уводящую нас к западу от рынка, в россыпь жилых домов. Здесь дорожки были чище. Но многие все равно не освещались, и потому мы выбирали их, углубляясь все дальше в недра одинаковых домиков, надеясь найти пустующее жилище (такие очень просто определить).

Судьба завела нас в небольшой переулок, заканчивающийся тупиком. По обе стороны обледенелой дорожки прижались к земле усыпанные снегом и давно заброшенные дома.

– Вот! – с торжеством отметил я. – Здесь точно никого не бывает!

Теперь оставалось лишь пробраться в один из этих домов. Откопать вход, откалывая смерзшийся и спрессованный снег.

– Где остановимся, благородный мастер Лавани? – дурачась, сказал я, шагая по переулку и оглядывая дома-сугробы.

– Ох… Смотри! Эд, смотри!

Я остановился, увидев, на что он указывает, и похолодел.

На льду лежал замерзший, жутко бледный труп. Сначала я принял его за сугроб, но когда сделал всего лишь два шага к нему, сомнений не осталось. В заброшенном переулке был настоящий мертвец. Женщина, совершенно голая. Руки и ноги несчастной были раскинуты в стороны. Меж небольших грудей покоилась отрезанная голова, и рваная бахрома кожи на грубо разорванной шее будто присосалась к телу жадной пиявкой.

Кто-то заботливо расчистил снег вокруг, будто желая показать свое творение миру. А еще здесь ничем не пахло. Совершенно. Благодаря холодам покойница прекрасно сохранилась, и разложение не тронуло ее.

– Драный демон, – вырвалось у меня. Я узнал ее. Это была та самая женщина, которую я видел тогда в ледоходе человека со странными мыслями. – Драный демон!

– О Светлобог, – просипел Фарри. – Снег…

Меня вырвало. Я просто не смог удержать того, что рвалось из нутра наружу.

– О Светлобог, – повторил мой товарищ. – Уходим отсюда, Эд!

– Надо кому-нибудь сообщить… – просипел я, отдышавшись, и посмотрел на труп. Ее голову слегка припорошило снегом, но я узнал правильные черты утонченного лица. Это определенно была она, та красивая скучающая девушка.

– Страже? И что ты им скажешь, когда они спросят, кто ты такой? Они с радостью объявят, что это сделал ты… Светлобог, да это же Звездный Головач.

– Кто?

– В Трущобах рассказывают о том, что иногда находят трупы женщин… Вот таких… Убийцу называют Головачом, потому что он всегда кладет головы им на грудь.

– Почему ты мне не говорил?

– Так много разного говорят, Эд! Уходим! Вдруг нас кто увидит!

– Ее убили, Фарри! Убили и отрезали голову!

– Да, Эд. Уходим. – Он потянул меня за плечо, и я покорно зашагал за ним, все время оглядываясь на труп.

– Постой! – Я увидел, что на животе женщины что-то написано.

«Тварь» – было вырезано на ее коже. Кровь смерзлась и почернела. Меня вырвало второй раз.

– Хватит уже здесь следить, Эд! Уходим! – Фарри потерял терпение и потянул меня за собой. – Ты видел снег вокруг? Видел? Кто-то раскопал ее! Он рядом, Эд! Уходим же!

Мы нашли заброшенный дом как можно дальше от того переулка. Ночь окончательно накрыла Снежную Шапку, и потому мы толкались в темноте как слепые. Неуклюже, почти на ощупь прорубили смерзшийся проход в хижину и потом, как могли, замаскировали его. Это должно было стать нашим убежищем.

Внутри было теплее, чем снаружи. Почти как в ледовой хижине, что мы строили в пустыне. Во рту у меня до сих пор стоял вкус желчи.

– Драный демон, Фарри, я же знаю, кто это сделал! Я же видел ее!

– И что? – раздраженно спросил мальчик. – Что ты хочешь сделать с этим знанием? Пойти к страже? Ты вообще хочешь увидеть свой компас? Ты понимаешь, что с тобой сделают в гарнизоне? Мы отправимся в железный лес вместе. Ты этого хочешь?

Он устроился на полу, в углу. Зажег крошечную лампадку, огородив ее найденным мусором, чтобы она не давала света.

– Я думал, что Головач – это сказка типа тех, что рассказывает Лайла, – буркнул он. – А оказывается…

– Но она лежит там… Она…

– Ну и что, Эд? Хватит уже. Каждый день кто-то умирает. И Головача нам не поймать! Давай все по порядку. Завтра на рынок, и да поможет нам Светлобог! Вот что важно…

– Чем ее жизнь дороже нашей? – разозлился я. – Там мог лежать ты или я!

– Головач убивает только женщин, – пожал плечами Фарри.

– Лайла… – ахнул я.

– Не психуй, Эд.