Компас черного капитана

В животе урчало. Переходы и ряды сливались друг с другом, и пару раз мы выходили туда, где уже были, а после искали повороты, незнакомые на вид. Я не знаю, сколько часов мы там провели, но нигде не смогли отыскать ничего схожего с тепличными товарами. Фарри упал духом и пару раз останавливался у булочников с вопросом о работе, но нас тут же гнали прочь.

Мы почти отчаялись найти хоть что-то из теплиц, когда вдруг в одном из поворотов торгового лабиринта наткнулись на небольшую палатку, в которой сидел пожилой человек в простенькой шапке и грел руки над небольшой горелкой. Его морщинистое лицо раскраснелось от холода, тонкие губы были плотно сжаты, а на лавке перед ним я увидел промерзающие, покрытые снежком кочаны капусты.

На душе у продавца скребли кошки. Он совсем не думал о работе, его что-то тревожило, и он целиком погрузился в свои мысли, позабыв обо всем.

Мы с Фарри переглянулись.

– Добрый мастер! – заговорил я. Рядом, на удивление, почти никого не было. Далекий закуток, невыгодное место. Сюда, наверное, заходили либо случайно, либо целенаправленно в лавку именно этого хранителя теплиц.

Старик поднял на меня усталый взгляд.

– Добрый мастер, – повторил я. – Не нужны ли вам на ферме работники?

Фарри остановился по левую руку от меня и посмотрел на мужчину самым трогательным взглядом, на который был способен.

– Мы многое умеем, я пять лет работал в теплице.

Старик смотрел на нас с непонимающим выражением лица. В нем шевельнулось что-то теплое, но тут же испарилось.

– И в какой же теплице ты работал? – с подозрением спросил он.

Взбодренный тем, что старик не погнал нас сразу, я затараторил, не особенно задумываясь о том, как опасно говорить такие слова:

– У Пухлого Боба, в деревне Кассин-Онг. Когда мой отец, рыбак, погиб, я вырос в таверне Боба и сызмальства работал у него. А Фарри учился у него чуть позже. Боб всегда был доволен нами!

– Теперь многие, наверное, работали у Пухлого Боба. С тех пор как Темный Бог, пусть он замерзнет, превратил Кассин-Онг в Пролом, – скептически отметил старик.

Я осекся.

– Мы правду говорим, – обиженно протянул Фарри. У него вышло очень натурально.

– Идите, ребята. Молоды вы слишком для опытных работников.

– Я клянусь Светлым Богом! Я работал у Боба! Его жена, Санса, была ко мне так добра. Как я могу доказать вам это? – Мне показалось, что если мы уйдем, то все изменится. Что Эльм продаст компас, и все то, что случилось в Кассин-Онге, вся та тайна, которую я мог раскрыть, – так и останется тайной.

Эти мысли и ощутимые сомнения старика заставили меня броситься в атаку. Я начал рассказывать о том, как и за чем надо ухаживать, как надо беречь землю и как давать ей отдыхать. Как полоть, как вываживать шаркунов, как чинить настилы, уравнивать грядки… Я хотел доказать ему, что знаю, о чем говорю.

Он внимательно слушал и кивал, я чувствовал, что он вот-вот согласится, и не мог сдержать улыбки. Перед моими глазами встала картина, как я подношу Лайле какую-нибудь безделушку. Простой подарок, означающий, что я больше не нахлебник Эльма. Что я человек.

– Нет, мальчишки. Не потяну я работников… – оборвал мои мечты старик.

– Монета в день! – жалобно протянул Фарри.

– На двоих! – сказал я, вызвав недоуменный взгляд приятеля. Но меня уже несло, я чувствовал колебания старика и очень не хотел и дальше шататься по шумному рынку. Не факт, что мы бы нашли что-то еще.

– Нет, ребята.

Он подумал о чем-то еще и добавил:

– Идите, если покупать ничего не станете.

– Прошу вас! – не сдержался я, чувствуя, как удача выскальзывает из рук. – Это наш единственный шанс не возвращаться в Трущобы! Я же вижу, что вам нужны работники! Фарри умеет отлично убалтывать, он мог бы сидеть тут вместо вас и зазывать клиентов. Вы увидите, как дела пойдут в гору.

Старик мотнул головой и вернулся к грелке, протянув к ней дрожащие кисти.

– Драный демон, – тихо выругался я, когда мы отошли чуть подальше.

– Ну ты дал. Полмонеты в день… Эльм за нас по полмонеты в день платит. Сколько мы будем выкупать твой компас? Несколько лет? А кушать мы что будем?

– Это была бы работа… – буркнул я. – Со временем он стал бы платить нам больше…

Фарри покачал головой. Настроение у него упало. Он чувствовал себя одиноким и потерянным, но не собирался сдаваться.

– Ладно, пошли поищем еще фермеров. Хотя как-то маловато их тут, я погляжу. Можно было бы развернуть дела и получше. Я бы смог, – убежденно сказал он. – Конкуренции нет. Ух, что бы я сделал!

Мы побрели дальше, мимо лавок и палаток, жадно поглядывая по сторонам, в надежде увидеть хотя бы еще один тепличный лоток. Полмонеты в день – это, конечно, смешная цена. Но как же мне не хотелось возвращаться назад, в Трущобы, и вновь видеть презрение Эльма.

Эх, если бы Фарри мог выкрасть компас из сундука… Вот только после его рассказа о «счастливом детстве» у меня даже язык не повернулся бы на такую просьбу.