Компас черного капитана

От Трущоб веяло бедностью и разрухой. Многие дома, даже общинные, в которых жило несколько семей сразу, почти разваливались. Кое-где снег продавливал крыши, кое-где заносил входы, откуда можно было выбраться только ползком. Пару раз я видел отчетливые щели, чуть прикрытые старыми смерзшими тряпками. Как только они не мерзнут там, внутри? Энга в городах дешевле и ее значительно больше чем в местах, где один шаман на сотню лиг, но неужели они всегда топят именно ей?

Странная логика для бедняков. Особенно вспоминая, как мы прекрасно согревались в пустыне, во временных хижинах, составленных из ледяных блоков.

Люди тут тоже были странные. Прохожие с подозрением и явно недружелюбно косились на нас, двоих подростков блуждающих по городу.

- Чужаков нигде не любят, - пояснил Фарри. - Когда на одном месте живешь много лет - всегда смотришь волком на незнакомца.

- У нас в деревне гостям всегда были рады.

- Это не деревня, - отрезал парень. - В городах, в местах подобного типа, всегда ждешь опасности от любого, даже знакомого человека.

Он будто раздулся от важности знатока. Но все равно в каждом слове Фарри чувствовалась боль. Я твердо для себя решил докопаться до того, что же случилось с ним в детстве. Почему он считает, что не заслужил такой жизни и сам, в принципе, недолюбливает людей, несмотря на то, что в общении с незнакомцами всегда улыбчив и добродушен.

Странные мне попались спутники… Но в отличии от Эльма, Фарри пытался примириться с миром, а не гнул его под себя.

Весь день мы бродили по городу в поисках хоть какой-либо работы. Порою нас гнали прочь такие же соискатели как мы, только они были взрослыми, крепкими, и что-то да умеющие. А что умел я, кроме мелкой работы по дому, да фермерских знаний?

- А тут есть теплицы? Я слышал, что они есть! - пришло мне в голову.

- Есть, - кивнул Фарри. - К югу от квартала знати. Но это считай и не город уже. Вот только чтобы туда попасть - нужно через торговый район идти. А ты понимаешь, что это бессмысленно. Но ничего! Мы обязательно что-то найдем!

С каждым отказом он как расцветал, в отличие от меня. Я смущался, когда Фарри, который взял на себя роль переговорщика, говорил с очередным нанимателем. Люди слушали его с усталостью, с раздражением, и я всегда знал, что они нас не возьмут, но мальчик расписывал свои и мои умения так ярко и красочно, что мне попросту было стыдно за столь откровенную ложь.

Фарри искренне верил, что нам повезет. Я чувствовал его. Он был из тех людей, что никогда не сдаются.

Но нам не повезло. Ни в первый день, и ни во второй, ни в течение этой недели, ни в течение следующей. Больше месяца мы болтались на улицах Трущоб, тщетно разыскивая хоть какую-то возможность раздобыть немного денег. Каждое утро нас будил Эльм и отправлял на поиски работы, а когда мы возвращались ни с чем - зло цедил:

- Долг растет.

За недели поисков я уже смог ориентироваться в городе один. И знал, что среди кожевен можно нарваться на неприятности - местные работники грубо чурались незнакомцев и набирали людей только из гильдии Кожных Дел. А в узких, часто занесенных улочках между жилыми домами можно вступить в только что выплеснутые нечистоты, потянуть ногу или и вовсе пропасть. Пару раз я видел, как стражники, суровые бородатые воины с белыми воротниками и в медвежьих шапках, вытаскивали из лабиринтов мертвецов. Пять раз меня пытались ограбить, а одним вечером я еле сбежал от шайки враждебно настроенных подростков. Жизнь в Трущобах оказалась непростой. Даже днем можно было наткнуться на неприятности, когда тебя сталкивали с толпы в переулок и бесцеремонно обыскивали, ища хоть что-то ценное, но разочаровавшись, сопровождали тумаками обратно и ждали следующую жертву. Стража в таких местах почему-то не появлялась.

Но, невзирая на все опасности, я каждый вечер возвращался на улицу (кроме тех дней, когда выступала Лайла), и отправлялся на южную окраину, где неподалеку от ворот, к западу, в большом котловане стояли ледоходы бедных капитанов Шапки. Голубая стена возвышалась здесь на много ярдов. Титаническая преграда против ветра и метели. Пробравшись сквозь тесные лабиринты троп, весь облепленный снегом, а иногда и грязью, я добирался до заброшенного каменного дома, стоявшего почти на площадке над карьером. Там давно уже было вынесено все, что можно было утащить. Поэтому я стоял у окна без стекла, облокотившись на подоконник, и наблюдал за тем, как там, внизу, копошатся у кораблей инструментарии. Как праздно шатаются моряки, возвращаясь из кабаков и трактиров. Как суровые капитаны обходят свои суда, следя за работой мастеровых. В основном здесь отдыхали суда вроде трехпалубных шаппов и двухпалубных скортов, но почти у самой стены стоял мертвый корпус старого экспедиционного квартера. Тяжеловеса, повидавшего так много мест, и теперь оказавшегося грудой металла в карьере Снежной Шапки.