Компас сердца. История о том, как обычный мальчик стал великим хирургом, разгадав тайны мозга и секреты сердца

В награду за обуздание разума нам дается ясность мысли.

На сайте intothemagicshop.com можно найти аудиоверсию этого упражнения.[11]

4 Превозмогая боль

Из дома я вышел раньше обычного, потому что ожидался один из самых жарких дней в истории Ланкастера: столбик термометра должен был подняться выше сорока. Небо было затянуто легкими облаками – скорее серыми, чем белыми. Нельзя сказать, чтобы на улице было солнечно или облачно: куда ни глянешь – все либо серое, либо бурое. Крутя педали, я чувствовал, как от земли поднимается жар, настолько горячий, что, казалось, он мог опалить волосы у меня на ногах. Приходилось держать руль то одной, то другой рукой: так сильно обжигал их раскаленный металл. Я попробовал ехать без рук и уже почти приноровился, как вдруг услышал крики со стороны поля, расположенного рядом с англиканской церковью.

Я узнал парня. Он учился на два класса старше и вместе со своим закадычным дружком частенько издевался надо мной и братом, несколько раз избивал нас и даже отвешивал пощечины. В послеобеденные часы, между тремя и пятью, они вдвоем терроризировали ланкастерскую детвору на протяжении всего учебного года. Летом у них, видимо, был более гибкий график: на часах еще не было и десяти утра, а один из них уже бил какого-то паренька, тогда как другой что-то орал и смеялся. Я не видел, над кем они измываются, потому что парень лежал на земле, скрючившись и обхватив голову руками, чтобы защитить ее от ударов. На секунду я подумал: «А не мой ли это брат?», – но тут же вспомнил, что он был дома, когда я уходил.

Не уверен, что именно побудило меня слезть с велосипеда и прикрикнуть на хулиганов. Я всегда защищал брата (эта привычка сохранилась у меня и после того, как мы выросли), но никогда не нарывался на драку – и уж точно не с этими двумя. Сперва они меня не услышали. Приближаясь к ним, я словно на себе чувствовал каждый удар, который они наносили своей жертве, и сердце мое бешено колотилось. Я глубоко вдохнул и снова крикнул:

– Оставьте его в покое!

Здоровяк, который до этого стоял наклонившись, выпрямился в полный рост. Он посмотрел на меня, раздраженно оскалился и еще раз пнул лежавшего на земле парня в живот. Меня аж передернуло, словно удар пришелся по моему собственному животу.

Если придется драться, я буду драться.

Трусливо убегать я не собирался.

– А ты нас заставь.

Их внимание переключилось на меня; тот, кого они избивали, перекатился на спину и попытался встать. Я вроде как видел этого паренька в школе. Я не помнил его имени, но знал, что он переехал в наш городок в прошлом году: его отец служил на авиабазе. Лицо паренька было в крови, а его очки валялись в грязи неподалеку. Оказалось, что он чуть ли не по пояс нам троим (мой рост был таким же, как у здоровяка и его приятеля, только каждый из них весил килограммов на пятнадцать больше). Поднявшись, он нетвердо поплелся в сторону школы. Я не мог винить его за желание поскорее убраться отсюда.

– Хочешь занять его место?

Те двое направились ко мне; во рту у меня пересохло, а в ушах зазвенело. Я попробовал сделать несколько глубоких вдохов, как учила Рут, но мне словно не хватало воздуха, чтобы наполнить легкие.

Дело запахло жареным.

– Что, строишь из себя героя? Долбаного героя, да?

Я ничего не ответил. Я попытался расслабить ноги и руки, как научили меня в лавке чудес. Я начал прыгать на носках, стараясь очистить свой разум. Если придется драться, я буду драться. Убегать я не собирался.

– Сейчас я надеру тебе задницу, а потом мы заберем твой велик.

Я по-прежнему ничего не говорил. Его дружок начал обходить меня сзади, но я в упор смотрел на того, кому так нравится мутузить более слабых. Из них двоих именно он был главарем. Он подошел настолько близко, что я смог разглядеть какую-то белую дрянь в уголке его рта. С каждой секундой становилось все жарче и жарче, его лицо было потным и грязным.

– Но я могу и отпустить тебя, если ты поцелуешь мне ноги.

Я вспомнил о Рут и Ниле. Наверное, они ждут, что я вот-вот приеду. Если я не покажусь вовремя, подумает ли Рут, что я решил пропустить один день? Найдут ли меня потом истекающим кровью? Побежал ли тот паренек за помощью? А этот здоровяк – он что, проснулся утром, позавтракал хлопьями с молоком и выбежал из дома лишь для того, чтобы бить всех вокруг, не удосужившись даже вытереть рот? Вот какие мысли носились в моей голове, пока я стоял и пялился на засохшую белую дрянь в уголке его рта, пытаясь представить, что это пламя свечи.

– Целуй мои ноги.

Я посмотрел ему прямо в глаза и заговорил впервые с тех пор, как крикнул, чтобы он перестал бить того паренька.

– Не буду.

Он сделал выпад и схватил меня за футболку.

– Целуй мои ноги, – произнес он угрожающе.

Он ухмыльнулся, как человек, наслаждающийся властью над другими. Он вплотную приблизил свое лицо к моему, и я почувствовал его дыхание. На долю секунды я закрыл глаза, и в эту самую секунду что-то изменилось.