Компьютер по имени Джо

Лупеску колебался, остатки гордости и тщеславие боролись в нем. Перед ним стоял человек, который протащил его в своей газете, но зато он же имел возможность и реабилитировать его команду, похвалив ее. Как молния в голове пронеслась мысль: может быть, даже к лучшему, что Симеон поговорит с ним именно здесь и сейчас.

— Я не помешал? — Симеон сделал движение, как бы собираясь уйти.

— Нет, заходите, — воскликнул Лупеску, — если у вас найдется несколько минут…

Футбольный журналист уселся рядом со стариками. Он смотрел на них с любопытством.

— Я должен вас поздравить с таким наследником, это фантастика!

— Как там дела? — осведомился Лупеску.

— У вас все прекрасно, девять — ноль в пользу вашей команды.

— Игра еще не окончена, — проговорил Лупеску осторожно.

Симеон скептически покачал лысой головой:

— Вы что же, еще опасаетесь поражения?

— Мяч круглый, всякое может случиться.

Журналист посмотрел на потолок:

— В конце-то концов мне надоели общие места, хотелось бы услышать что-нибудь конкретное о вашем чудесном нападающем. Вы долго тренировали его?

— Технически он был уже хорошо подготовлен, — ответил Лупеску без запинки. Он рассеянно провел по своим волосам и продолжал с притворной улыбкой: — Его отец и дядя были в последнее время, можно сказать, его истинными тренерами. А мне осталась небольшая работа: развить и укрепить некоторые технико-тактические элементы. А что подобные способности увлекают любой коллектив, мне не нужно вам говорить.

Симеон спросил:

— А где он играл раньше? Последовало неловкое молчание.

— Раньше он не числился ни в какой команде; собственно, он собирался стать артистом. А ведь он настоящий Пеле! Ну вот, а я все-таки уговорил его стать футболистом. — Лупеску ненатурально хохотнул.

Журналист с сомнением глянул на тренера и обратился к «отцу» Яна:

— Так это вы тренер?

Мартин Штайн утвердительно кивнул.

— Это интересная история! — Симеон пришел в восторг. — Такого мне еще не приходилось слышать. Можно мне побеседовать с вами подробнее хотя бы на следующей неделе?

— Нет, мне не хотелось бы. Мне неудобно, такая широкая огласка…

— Но паблисити неизбежно, спортивная общественность хочет знать, откуда появился новый игрок, какое у него хобби, как он научился играть, что он читает, о чем думает, какие у него взгляды.

— Нет, нет, оставим это! — Милл вскочил и поднял руки, как бы защищаясь. — Мы терпеть не можем подобной суматохи.

Симеон посмотрел на него удивленно:

— А для чего же, вы думаете, существуют газеты? Суматоха! С этим ничего не поделаешь, а вот мне кажется, что вы что-то скрываете! — Журналист в ярости вскочил: — Я знаю по опыту, что дело не пойдет, если мы не напишем о нем.

— Тише, дети, не шумите! — Лупеску похлопал Милла и Симеона по плечам. — Мы обговорим все по порядку, без всяких волнений. — Он усадил обоих на место. — Я позову Яна, вы его чуть-чуть поспрашиваете. Но я не уверен, правильно ли будет с нашей стороны ставить его сейчас в центр внимания? — обратился тренер к журналисту. Симеон поднял руку, успокаивая:

— Нечего бояться, речь идет о моем личном впечатлении.

Лупеску вызвал номер десятый в раздевалку.

— Поздравляю с выдающимися достижениями, — произнес Симеон, внимательно разглядывая парня.

— Спасибо, это лишь логический результат удачно сложившейся ситуации.

Симеон согласился:

— Можно и так это сформулировать. Но ваш личный талант был предпосылкой этого.

— В какой-то степени, а в остальном — неспособность противника.

Симеон развил тему:

— Кто вы по профессии?

— Обучающийся.

— Вы имеете в виду — учащийся?

Прежде чем Милл успел вмешаться, Ян Штайн подчеркнул:

— Я имею в виду то, что говорю.

— Он еще не приобрел профессии. Мы решили, что ему следует набраться некоторого опыта, прежде чем решать, чем заниматься в дальнейшем, — объяснил Мартин Штайн.

— Очень мудро. И что же вы решили?

— Стать футболистом.

Симеон вымученно улыбнулся:

— Но потом ведь вам понадобится профессия?

— Тренер по футболу.

Теперь улыбнулся Лупеску:

— Для этого нужно многое.

— Если вам удалось стать тренером, и я наверняка добьюсь своего, — ответил Ян коротко.

Симеон расхохотался:

— Молодец, классный парень!

Лупеску разозлился и уже пожалел, что позвал сюда этого аса.

— А какое у вас хобби, что вы предпочитаете: театр, книги или, может, вы рисуете? — продолжал спрашивать Симеон.

— Мое хобби — футбол.

— Прекрасно! — Симеон на секунду задумался. — А вы читали новый роман Мальтона Гуллера на спортивную тему? Как он вам понравился?

— Красивый переплет, но книга слишком толстая. Я насчитал в ней двести сорок семь орфографических ошибок, сто двадцать шесть повторов, тридцать восемь двусмысленных диалогов, пятнадцать противоречий и установил, что главный герой, боксер, перенес более тысячи восьмисот сорока травм головы без особого ущерба для здоровья. Впечатляет, если учесть, как чувствителен и уязвим человеческий мозг, который не предназначен для таких потрясений.

Симеон в волнении царапал подбородок, а Лупеску с большим трудом удалось закрыть свой рот.

— Я думаю, игра уже началась, — прервал наступившую тишину Мартин.