Компьютерра PDA 15.05.2010-21.05.2010

Система, по которой работает Kickstarter, достаточно проста. Автор демонстрирует пользователям сервиса свою концепцию, на которую те потом могут пожертвовать определённую сумму денег (часто совсем небольшую). В свою очередь, создатель обещает меценатам в будущем некое вознаграждение за пожертвование. У каждого сбора средств есть определённый "срок годности". Если нужная сумма денег вовремя не наберётся, то все пожертвования возвращаются тем, кто их сделал.

Авторы Diaspora считают, что постепенно все люди поймут преимущества свободного ПО вообще и их творения в частности. Собранные 115 тысяч долларов вроде бы служат неплохим подтверждением (и заодно предупредительным сигналом для Facebook о том, что что-то идёт не так).

Создатели Diaspora

Понятно, конечно, что вероятность такого развития ситуации близится к нулю. Несмотря на дружный плач пользователей, которые внезапно обнаружили, что их записи и контент может увидеть кто угодно, почти никто из них с Facebook не убежит.

И уж точно люди, неспособные понять разницу между открытым и закрытыми записями, не поймут, зачем нужно скачивать непонятную программу. Через которую, к тому же, нельзя играть в любимый Farmville (прародитель "Счастливого фермера" из "Вконтакте"). Так что красивые слова останутся красивыми словами, а в реальности всё будет просто: пошумит-пошумит и затихнет до следующего раза.

Василий Щепетнёв: За забором

Автор: Василий Щепетнев

Опубликовано 18 мая 2010 года

В одна тысяча девятьсот восьмом году Россия отмечала юбилей Льва Толстого. Восемьдесят лет – не шутка, а повод для серьёзных размышлений. Владимир Ильич Ленин откликнулся на это событие программной статьей "Лев Толстой как зеркало русской революции". Что статья программная, многие поняли не сразу. Думали – пишет и пишет, что ещё большевикам делать? Революция не получилась, вот и машут после драки кулаками.

Люди же проницательные вчитывались в строки (газета "Пролетарий" от 11 сентября 1908 года) – и...

И ничего не делали.

А стоило бы. Приведу лишь два абзаца ленинского текста:

"Не раз власть переходила в войсках в руки солдатской массы, — но решительного использования этой власти почти не было; солдаты колебались; через пару дней, иногда через несколько часов, убив какого-нибудь ненавистного начальника, они освобождали из-под ареста остальных, вступали в переговоры с властью и затем становились под расстрел, ложились под розги, впрягались снова в ярмо — совсем в духе Льва Николаевича Толстого!"

И следом: "Под молотом столыпинских уроков, при неуклонной, выдержанной агитации революционных социал-демократов, не только социалистический пролетариат, но и демократические массы крестьянства будут неизбежно выдвигать все более закаленных борцов, все менее способных впадать в наш исторический грех толстовщины!"

Суть ясна: мало крови! Убьют солдатики злого командира, и на том останавливаются. А нужно – всех! И злых и добрых! В следующий раз так и случится, наши борцы будут закалены до невиданной степени и крови не испугаются. Бояться крови – исторический грех.

Десять лет спустя большевистские бойцы уничтожили и царя, и его жену, и его детей, включая несовершеннолетних Марию, Анастасию и Алексея (совершеннолетием в то время считался рубеж в двадцать один год). Ну, уничтожили и уничтожили, на то и революция, казалось бы, о чём говорить. Не человек виноват, время было такое. Революция, она в белых перчатках не делается, не зря товарищ Ленин предупреждал, что освободит народ от вредных пережитков внеклассовой совести и беспартийного милосердия.

Однако стоит только присмотреться к обстоятельствам гибели царской семьи, как начинают пробуждаться смутные сомнения: что-то в этом деле не так. А если не только присмотреться, но и поразмыслить, сомнения смутные становятся сомнениями ясными. Что происходило за высоким, в два человеческих роста, забором, окружавшим дом Ипатьева? И почему это происходило?

Документов мало. Даже меньше, чем мало. Да и документы ли это? Статья Быкова вышла (и тут же была конфискована) три года спустя после убийства царской семьи, но сам Быков непосредственного участия в деле не принимал, писал с чужих слов. Мемуары Юровского, сделанные им спустя шестнадцать лет после событий, не могут быть точными хотя бы в силу особенностей и памяти, и мышления. Ещё позднее, уже шестьдесят третьим годом, датированы воспоминания Медведева. И все они содержат как мелкие, так и значительные противоречия – что, собственно, неудивительно. Следователи Криста и Соколов по известным причинам не могли довести работу до финала, и, главное, непосредственных участников убийства не видели, как не смогли обнаружить и тела убитых. А "нет тела – нет и дела". Что "белые" следователи успеха не добились, неудивительно. Удивительно другое: тайна, которой окружили гибель царской семьи большевики. Зачем? Отчего не лаяла собака?