Комплекс андрогина (СИ)

— Элис… Элис, не надо, — пробормотала я, когда он чуть спустился и принялся целовать мой живот. Но я говорила одно, а тело — совсем другое. Тела — они вообще глупые, и постоянно подставляют нас, выдавая настоящие желания. Вот зачем мои руки касаются его головы, словно не желая отпускать? Зачем дыхание стало таким предательски прерывистым? Про ноги вообще молчу. Организм поставил меня перед выбором: либо я разрешаю ногам двигаться, как им хочется, либо я буду стонать. Какая связь между ногами и голосовыми связками — понятия не имею, но она есть. Пока я пыталась сделать этот странный выбор, Элис кончиками пальцев осторожно пробежался по животу, скользнул вниз и невесомо коснулся меня там. Сквозь ткань, но это было не важно: все равно меня накрыло волной желания. Весы в моей голове скрипнули, и одна чаша опустилась до предела. Ну, все, хватит, я так больше не могу.

Я села и стянула футболку и майку, которую носила вместо лифчиков, потому что они всегда были мне велики. Элис сначала недоверчиво замер, осторожно коснулся меня рукой, словно проверяя, не показалось ли ему, а потом с жадностью притянул, обнимая и прижимая к себе так, что едва не затрещали кости. Я ухватила его за шею, уткнулась лицом в шелковистые волосы и вдохнула их пьянящий аромат. Давно хотела это сделать. Кто бы знал, как мне нравятся его волосы! Элис целовал мои плечи, обжигая их горячим и шумным дыханием. Потом ухватил меня за талию, заставив прогнуться, и осторожно коснулся груди. Я не сдержалась и застонала: может, у меня и маленькая грудь, но весьма чувствительная. А у Элиса — восхитительно мягкие, ловкие губы и при этом сильные и требовательные руки. Самый лучший в мире контраст.

Эл выпрямился, пытаясь отдышаться, и зачем-то кликнул по вотчу. «Звезды» мигнули и разгорелись куда ярче прежнего, освещая каюту. В первый момент у меня возникло желание накрыться одеялом. Но потом я разглядела самого Элиса, и эти глупости вылетели у меня из головы: распаленный, живописно взлохмаченный и с горящими глазами, он смотрел на меня, облизываясь. Не знаю, что видишь ты, Элис, но передо мной — ожившая мечта: в одном теле соединилось все то, что я считаю прекрасным в мужчинах и в женщинах. Знаю, что стоит тебе только ступить на Ковчег, и мои подруги уведут тебя почти сразу, а мне будет очень больно, но здесь и сейчас мы только вдвоем. Никто не узнает, кто стал твоей первой женщиной, не посмеется над тобой. И никто не узнает, как низко пала я, что не то что на колени перед тобой готова встать, но даже и целовать тебе ноги. Мы выберемся отсюда, и я выпущу тебя, как птицу из клетки. Потому что такие, как ты, не могут кому-то принадлежать.

— Т…м… а… — промычал он что-то нечленораздельное и тут же прикрыл рот ладонью, прелестнейшим образом смутившись.

— Эл, ты что, говорить разучился? — чуть хохотнув, спросила я, сама смущенная по самое не хочу.

— Не смейся. Это случайно получилось, — ответил он и густо покраснел. Блин, совсем забыла, что у него это впервые. Не хватало еще обидеть. Никогда себе такого не прощу.

— Не смеюсь, — прошептала я, снова потянувшись к его лицу. — Я хочу тебя, Элис.

Как же он забавно морщится от наслаждения: словно ему немного больно и при этом хорошо. Впрочем, возможно, так оно и есть. Понятия не имею, что чувствуют мужчины в такие моменты. Я с удовольствием пробежалась пальцами по его груди, животу, спине. Сам же Элис лишь едва касался меня. С того момента, как здесь стало почти светло, он вообще стал очень сдержан. Мелькнула дурная мысль: может, он разглядел меня при свете и передумал?

Я заглянула ему в глаза: нет, с таким очумелым взглядом его вряд ли можно принять за успокоившегося. Скорее наоборот: еще чуть-чуть, и меня просто съедят. Но зверь не нападал.

— Элис, ты в порядке? — осторожно спросила я, коснувшись его щеки.

Он как-то странно кивнул, словно что-то мешало ему двигаться. Я попыталась понять, что не так, но быстро забила на это бесполезное занятие: черт его знает, что в такой момент может происходить в голове у мужчины, тем более такого необычного, как Эл. Так что вместо пустых размышлений я решила его раздеть: второго одеяла у нас не было, и он спал в одежде. Потянула вверх футболку, скользя ладонями по горячей коже. Элис слегка отмер, стянул футболку и отбросил. Я уже видела его без одежды, но не рассматривала. Он был очень стройным, практически худым. Я с восхищением коснулась ямки между ключицами, потом приложила ладонь к его груди, слушая сильные удары сердца. Элис поймал мою руку, потянул к своему лицу и прижался губами к запястью. А потом прошелся языком по тонкой коже.