Комплекс Чебурашки, или Общество послушания

Словарь Ушакова игнорирует значение благодарности как жанра речевого этикета, меж тем императив воспитанности диктует благодарение даже в том случае, если вы не испытываете никаких положительных эмоций по поводу «благодетеля». Лингвисты М.В. Китайгородская и Н.Н. Розанова относят благодарность к современным этикетным жанрам наряду с приветствием, прощанием, извинением и пр.^[23]

Известно, что слова «благодарность» и «спасибо» имеют относительно позднее происхождение. В словаре «Живого великорусского языка» В. Даля слово «благо» описано через прилагательное «благий», которое «выражает два противоположных качества: церк. стар., а частью и ныне: добрый, хороший, путный, полезный, добродетельный, доблестный; в просторечии же: благой, злой, сердитый, упрямый, упорный, своенравный, неугомонный, беспокойный; дурной, тяжелый, неудобный».

Очевидно, что сложносоставные слова с корнем «благ-» восходят к церковно-славянскому значению. «Спасибо», как известно, является стяжением выражения «Спаси Бог». Благопожелание «Спаси Бог» служило этикетным ответом на любое благодеяние.

Церковное происхождение «благодарности» подтверждает и тот факт, что формы выражения благодарности не частотны в так называемом традиционном фольклоре.^[24] В книге «У истоков этикета» А.К. Байбурин и А.Л. Топорков не обсуждают генезис благодарности, а авторитетная этнолингвистическая энциклопедия «Славянские древности» не содержит статьи «Благодарность». Русские и славяне, конечно, знали канон благодарения, но это был церковный канон – формы выражения признательности Богу за блага: благодарение после принятия пищи, благодарение за всякое благодеяние Божие, благодарственные молитвы и молебны.

Моя благодарность деревенским жителям в экспедициях в Архангельской области не раз наталкивалась на реакцию в форме очередной пословицы-загадки: «На том свете угольками сочтемся». Мое недоумение по поводу процедуры подобного расчета удивило в свою очередь собеседников, поскольку для них их ответ был эквивалентом нашего «Не за что». Но объяснить происхождение пословицы мне смогли без затруднений. В регионе, населенном еще недавно старообрядцами, родственники регулярно поминают покойного на кладбище каждением могилы. Окончательная мера значимости поступков человека определяется количеством поминальных служб, или в конечном счете количеством угольков. Мне предлагалось отложить взаиморасчет на некоторый срок, что, впрочем, не отменяло немедленного принятия дара, например бутылки за перевоз.

Кадильница, которую используют на кладбище для окуривания могилы, поминая умерших. Принадлежит Татьяне Егоровне Феклинковой. Фото И. Веселовой. Июль 2007 г. Деревня Кильца Мезенского района Архангельской области

По концепции «ограниченного блага» в крестьянском обществе любые формы несанкционированной ритуалом похвалы опасны как угроза существующему распределению блага. «Справедливый» баланс распределения контролируется социальным механизмом зависти и сглаза. В совместной с Юлией Мариничевой статье «"Жаба тебе в рот", "фига в кармане" и другие способы ответить на похвалу»^[25] нами анализируется восприятие похвалы как агрессивного магического действия. При тотальном запрете на повседневную похвалу деревенские жители не знают удержу в ритуальной лаудации, например девки-«хваленки». Репутацию-«славу» девушке создают к моменту вступления в «пору», увеличивая ее символическую капитализацию и, главное, капитализацию стоящего за ней рода. Так похвала работает на матримониальную стратегию социальной динамики рода.

В общих чертах традиционную культуру можно назвать зоной строго ритуализованной лаудации, где благопожелания, благодарности и похвала делегированы по преимуществу потусторонним силам. Величание двора хозяина, приравниваемое к благопожеланию, позволительно только пришедшим издалека «колядовщикам» и «волочебникам» в святочных и прочих обходных обрядах. Возможна благодарность Богу: за спасение на море и избавление от эпидемий/эпизоотий ставятся обетные кресты, часовни и храмы, приносятся пелены и приклады. Культ «предков», кажется, не балует их эмоциями, но задабривает баней и пищей в ожидании от них богатого урожая и прочих благ (во всяком случае так представлена логика календарных обрядов у В.Я. Проппа в «Русских аграрных праздниках»).

В логике «дома» происходит перераспределение «ограниченных» экономических и символических благ хозяевами. Благо приобретается как результат соблюдения правил коммуникаций с силами и божествами. Никто из благоприобретателей не должен стремиться демонстрировать благо как результат своих усилий или хвалить/поощрять чужие блага.

«Благо»: снятые ограничения