Комплекс хорошей девочки (ЛП)

— Я с нетерпением жду этого, — отвечаю я, и я имею в виду каждое слово.

— Хорошо. Я думаю, что первое, что мы сделаем, это попросим одного из вас, ребята, возглавить бригаду подрывников в отеле Маккензи. Это освободит меня, чтобы сосредоточиться на ресторане Сандерсона.

Я вздрагиваю. Просто слышать, как кто-то произносит ее имя, пробуждает мир боли.

— Да. Может быть, Эван с этим справится. Я не думаю, что Мак готова видеть меня там каждый день.

Леви хмурит брови.

— Вы двое все еще в ссоре?

Я с несчастным видом киваю.

— Она не отвечает на мои звонки и не принимает подарки.

— Подарки? — удивленно повторяет он.

Мой брат высказывается, с большим удовольствием описывая нашему дяде цветы, которые я прислал, многочисленные коробки шоколада в форме сердечек, переполненные корзины.

— Так много корзин, — подчеркивает Эван. — Это отвратительно.

— И бесполезно, — говорит Леви после приступа нежного смеха.

— Парень, ты не вернешь такую девушку конфетами и цветами.

— Нет? — разочарование застревает у меня в горле. — Тогда что мне делать? Как мне заставить ее поговорить со мной?

Мой дядя хлопает меня по плечу.

— Легко. Тебе нужно мыслить шире. 

ГЛАВА СОРОК ЧЕТВЕРТАЯ

Маккензи

На обратном пути из отеля к дому Стеф и Аланы я останавливаюсь, чтобы купить еду на вынос в их любимом китайском ресторанчике. Прошло всего несколько недель с тех пор, как ребята Леви начали работу по удалению всех старых ковров и гипсокартона, выбрасыванию поврежденной мебели, сантехники и всего, что было слишком испорчено, чтобы спасти, но внутри это место изменилось почти до неузнаваемости.

Чистый холст.

Я уже переосмысливаю большую часть эстетики дизайна интерьера. Я по-прежнему намерена сохранить первоначальный вид, насколько это возможно, но с прицелом на изменения. Я хочу еще больше открыть это место, привнести в него мир снаружи. Украсить его естественным светом и зеленью. Отразить ощущение роскошного расслабления. Мой архитектор уже устал от меня со всеми моими телефонными звонками и письмами, вносящими изменения в планы. Я уверена, что успокоюсь, как только начнется строительство. Я просто хочу, чтобы все было идеально. В конце концов, это наследие, которое я создаю. Если повезет, он простоит еще пятьдесят лет.

Я въезжаю на подъездную дорожку на подержанном внедорожнике, который купила у местного дилера на прошлой неделе. В конце концов я сдалась и купила машину, поняв, что не могу провести остаток своей жизни в этом городе на задних сиденьях такси и Uber.

Я глушу двигатель, когда получаю текстовое сообщение от своей матери.

Мама: “Маккензи, я перешлю тебе имя моего дизайнера, как и обещала. Если ты настаиваешь на продолжении этого маленького проекта, то должна сделать это правильно.”

Мой смешок громким эхом отдается в машине. Это самое близкое к одобрению, на которое в настоящее время способна моя мать. После нескольких месяцев игры в молчанку со своими родителями я в конце концов связалась с ними через неделю после того, как съехала от Купера. Я виню в этом свое крайне эмоциональное состояние. Но, честно говоря, несмотря на их властный, снисходительный характер, они все еще мои родители. Единственная семья, которая у меня есть. Поэтому я прикусила язык и протянула оливковую ветвь, и, к моему удивлению, они ее приняли.

Несколько дней назад они даже добрались до отеля — примерно на десять минут. Достаточно долго, чтобы мой папа сильно поморщился, а мама рассказала мне о выкройках белья. Я не могу сказать, что они были в полном восторге от этого проекта, но они все равно приложили усилия. Маленький шаг к нормализации отношений.

Я отправляю в ответ быстрое сообщение.

Я: “Спасибо, мам. Я позвоню ей завтра.”

Мама: “Если вам понадобится еще одна пара глаз, когда вы перейдете на этап дизайна интерьера, свяжись со Стейси, и она добавит это в мой календарь, если у меня будет время.”

Я закатываю глаза, глядя на экран. Классическая Аннабет Кэбот. Но я ничего не могу с этим поделать.

Едва я переступаю порог дома, как мои соседи по комнате набрасываются на меня и вырывают пакеты с едой из моих рук. Мы накрываем на стол и начинаем копаться, пока Стеф включает по телевизору свой еженощный марафон паранормальных расследований. Шесть часов подряд взрослые мужчины в очках ночного видения бегали по заброшенному торговому центру и кричали о крысе, пинающей странствующую чашку с едой или что-то в этом роде. Но неважно. Это ее фишка.

— Так что ты там говорила о каком-то дерьме, случившемся на работе? — спрашивает Алана, вытаскивая всю свинину из "Ло Мейн", прежде чем кто-нибудь еще доберется до коробки.