Комплекс хорошей девочки (ЛП)

Я чувствую себя идиотом. Мне следовало одеться получше. Принес ей цветы. Я весь день слонялся по дому, пытаясь не нервничать из-за этого, что довел себя до гребаного сумасшествия. Я вышел из дома в своих шортах-карго и футболке, выглядя как чертов бродяга, просящий эту удивительную женщину простить его за то, что он был полным ублюдком с того дня, как она встретила его.

Какого хрена я здесь делаю?

Мой глаз дергается. Это происходит уже два дня. Алана сказала мне, что показала Мак пост, который я написал, но не стала вдаваться в подробности ее реакции, разве что сказала, что она не выбросила телефон на улицу. Однако прошел час со времени, как я попросил о встрече, и с каждой секундой моя надежда тает. Каким-то образом я вбил себе в голову, что этот план надежен. Мак увидит мою искренность и заботу и, конечно, простит меня.

Это был глупый план. Почему я думал, что изливать свое сердце на веб-сайте, который она создала, чтобы обличать таких тупиц, как я, было бы романтично? Я — посмешище. Может быть, если бы я пошел за ней в ту ночь на вечеринке, я бы не стоял здесь с чайками, которые кружат так, словно собираются нападать. Я подбрасываю в воздух горку песка, чтобы напомнить им об их месте в пищевой цепочке.

Семь пятнадцать.

Она не придет.

Может быть, мне не следовало ожидать, что я завоюю ее одним великодушным жестом, но я никогда не думал, что она полностью откажется от меня. Это выбивает из меня дух, как удар прямо в солнечное сплетение. Огни на набережной мерцают, когда солнце садится за городом.

Она действительно не придет.

Смирившись со своей судьбой, я медленно поворачиваюсь назад, туда, откуда пришел, и тут вижу одинокую фигуру, идущую ко мне.

Я впадаю в настоящую панику при виде приближающейся Маккензи. Сейчас она всего в десяти ярдах от меня. В пяти. Она выглядит сногсшибательно, ее высокое, стройное тело облачено в голубое платье длиной до щиколоток с глубоким V-образным вырезом. Я не забыл ни единой веснушки, ни того, как в ее зеленых глубинах мелькают голубые искорки. Складка ее губ, когда она произносит мое имя. Однако увидеть ее снова — все равно что стереть пыль с окна.

— Я не думал, что ты придешь, — говорю я ей, пытаясь сохранить самообладание. Я пригласил ее сюда. Последнее, что я хочу сделать, это отпугнуть ее, даже если каждая частичка меня хочет обнять ее еще раз.

— Я почти передумала.

Она останавливается, сохраняя расстояние в несколько футов между нами. Эти три фута кажутся непреодолимыми. Странно, что сейчас я могу читать ее меньше, чем при нашей первой встрече. Она непроницаема. Ничего не показывает.

Слишком много времени проходит, когда я теряюсь, вспоминая, каково было чувствовать ее волосы между моими пальцами, и она становится нетерпеливой.

— Так…что случилось? — спрашивает она.

В течение нескольких дней я только и делал, что репетировал, как бы я это сделал. Теперь я здесь, и все, что я планировал сказать, звучит как какая-то банальная чушь. Я распадаюсь здесь.

— Слушай, правда в том, что у меня это плохо получится, независимо от того, как я это скажу, так что я просто скажу это. — Я делаю глубокий вдох. Сейчас или никогда, придурок. — Я каждый день жалел, что был слишком труслив, чтобы сказать тебе правду. Я был эгоистичным и глупым, и ты имеешь полное право ненавидеть меня. У меня не было ничего, кроме времени подумать о том, как убедить тебя, что мне жаль, и почему ты должна принять меня обратно. Честно говоря, у меня нет веской причины.

Мак отводит взгляд, и я знаю, что теряю ее, потому что все это выходит не так, как надо, но, кажется, я не могу остановить слова, которые рвутся с моих губ.

— Я хочу сказать, я знаю, что то, что я сделал, было неправильно. Я знаю, что разрушил твое доверие ко мне. Что я предал тебя. Я был небрежен с чем-то очень ценным. Но, черт возьми, Мак, я так люблю тебя, и меня убивает, что ты все еще здесь, вне досягаемости, хотя в душе я знаю, что могу снова сделать тебя счастливой, если ты позволишь мне. Я был ублюдком и все равно хочу, чтобы ты любила меня в ответ. Это несправедливо. Я должен страдать за то, что причинил тебе боль. Я, блядь, страдаю. Но я умоляю тебя избавить меня от страданий. Я больше не знаю, как быть без тебя.

Я задыхаюсь к тому времени, как моя челюсть захлопывается, отложенное сообщение, наконец, проникает в мой мозг, говоря: "Заткнись, черт возьми". Мак вытирает глаза, и мне приходится сдерживаться, чтобы не потянуться к ней. Проходят секунды, пока я жду ее ответа. Затем холодная, мертвая тишина, когда она этого не делает.

— Я хочу тебе кое-что показать, — выпаливаю я, когда чувствую, что она готова сбежать. — Ты прогуляешься со мной?

Она не сдвинулась с места.

— Что?

— Это недалеко. Пожалуйста. Это займет всего минуту.

Она обдумывает мое предложение чуть ли не дольше, чем могут выдержать мои нервы. Затем ее голова дергается в знак согласия.

Я протягиваю свою руку к ее руке. Вместо этого она идет впереди меня.