Комплекс Росомахи

говорит, нос «уточкой», а он – «картошкой». И так по всем пунктам. Пока Марек не

дотумкал, что нужно два разных портрета составлять. И тогда выходит, Жора, что

Шарманта возле приемного пункта развел один, а облапошивать Нину Михайловну

уже другой заявлялся. В принципе, это как раз понять можно. Но пока помогло мне

это мало. Я с этими картинками к антиквару ездил, тому самому, чьим расходником

псевдоменеджер у Дорошиной прикрывался. Показал портреты, а он никого из них

не признал. Клянется, что ни тот, ни другой ему не знакомы и никогда их в жизни не

видел. Тупик, Жора, полнейшая задница. А перед Ниной Михайловной как стыдно,

ты не представляешь!

Егор внимательнее всмотрелся в неуклюжие рисунки. Ему всегда казалось

неправдоподобным, что нехороших людей в криминальных телесериалах узнают

вот в этих каракулях, весьма далеких от оригиналов. Он всматривался,

всматривался, и ему вдруг показалось…

– Я вот все думал, думал, кому еще можно эти рисунки предъявить, и ничего

мне путного в голову не приходит. Если только попробовать поспрошать в том

пункте по приему утиля? Если один их них там однажды уже шарился, может, его

кто и вспомнит? А может, и не однажды? Как ты считаешь, Жор, есть маза? Я бы

мог туда братьёв Коробковых подрядить. Хотя, нет, им такое не доверишь. Только

контингент распугают. Самому, что ли, смотаться, а? Прокатишься со мной, Жор?

Егор откашлявшись проговорил:

– Коль, а я, вроде, узнал одного.

Колян осекся и спросил осторожно:

– Ты это про кого, Жора? Про морду, что на фотороботе? Уточни, чтобы я

напрасно не обрадовался.

– Ну да. Кажется, узнал. Вот этот тощий с залысинами похож на того дебила,

который за Алиной одно время ездил. То на «Оке», то на «девятке». Помнишь, ты у

меня спрашивал, не я ли за ней катаюсь, у твоих пацанов под ногами путаюсь.

– Тощий – это как раз Нины Михайловны продукт. А ты откуда его знаешь,

Жора? – спросил подозрительно Николай.

Егор помедлил и неохотно ответил:

– Ну, должен я был тогда разобраться, в чем дело? Если уж ты меня об этом

оповестил.

– И что? Решил подойти и спросить напрямую, что ему от твоей девочки

надо?

– Во-первых, кончай называть ее моей девочкой. Она не моя девочка, ты

понял?

– Ладно, ладно, уже заткнулся. Не понял, но заткнулся. А во-вторых?

– А во-вторых, скажи мне, Ревякин, сильно похоже, чтобы я захотел вступать

в переговоры с каким-то придурком? Я его обнаружил и проследил до логова. На

его рожу насмотрелся, пока он машину парковал и с соседом общался. «Ока» не

его собственностью оказалась, а соседа, так что тот под раздачу тоже попал. Не

будет кому попало свое авто доверять. В результате за пятьсот моих рублей

местная молодежь продырявила все восемь колес. Мне показалось, что это

недорого. Там получается по пятьдесят рублей за покрышку и стольник сверху, как

бонус.

– Теперь понятно, почему мои ребята его больше не видели. Молоток,

Росомаха! Действительно, зачем усложнять? Чем проще, тем надежнее.

И Ревякин заржал одобрительно.

– Но все-таки, чего ты с ней так возишься, с Алиной этой? Если она, как ты

мне постоянно втираешь, не твоя девочка…

– Привычка, – пробурчал Росомахин.

Колька коротко хрюкнул.

Но тут до него дошло самое важное из услышанного, и это важное он чуть

было не упустил, разбираясь в высоких Жоркиных чувствах. Он загрохотал

возбужденно:

– Блин, Росомаха, то есть ты знаешь, где этот ублюдок обитает? Правильно

я тебя понял, Жора?

– Сдуйся, Колян. Я знаю только подъезд.

– Ну так мы с этой картинкой и квартиру узнаем, Жора! Как же мне с тобой

повезло сегодня. Собирайся, едем.

– Чего? – недовольно переспросил Егор.

– Едем, давай, живенько одевай штаны и по коням. Ты на чем? На какой

тачке, имею ввиду?

– Ревяка, у меня одна тачка, одна, запомни и не переспрашивай больше. И

ты ее уже видел.

– Ну что ты опять пузыришься, Жорик? Откуда я знаю, может у тебя их

целый автопарк. Значит, говори, где встречаемся и во сколько.

Небольшой кортеж из двух суровых внедорожников неторопливо петлял в

тесном пространстве подъездных дорожек между свеженькими высотками в

недавно отстроенном квартале бюджетных жилых домов.

Тяжелые автомобили остановились, из салона первого солидно выбрались

двое фактурных парней, из второго выпрыгнула худенькая девушка.

– Вон его подъезд, – сказал Толян, мотнув головой. – Живет на пятнадцатом.

В подъезде три лифта. Предлагаю следующее. Я еду к нему на этаж, ты, Миха,

сторожишь выход, Алина не путается под ногами. Идет?

Алина сказала:

– Какой-то куцый у тебя план. Ну приедешь на этаж, а потом? В дверь

будешь звонить? Он тебе не откроет. Я бы не открыла, если бы тебя в дверной

глазок увидела. Извини, конечно.

Толян польщено хмыкнул.

– Откроет. Я знаю, что говорить. Я ему про его тачку скажу. Вон она, кстати, в

тенечке стоит на ободах. Скажу, что на его тачку налетела стая злых мозгоклюев и

уже вовсю потрошит.

– И что будешь делать потом? Уже решил? После того, как он тебе откроет?

– А чего тут решать? Он откроет, я войду, бью ему по роже, звоню Михе на

мобильник, Миха поднимется, мы бьем ему по роже. Он отдает нам имущество

босса, и мы отправляемся за премиальными.

– А если он не отдаст? – усомнился Миха.