Комплекс Росомахи

открытие. Наисквернейшее и очевиднейшее. Правильно она сделала, что не

растеклась сладкой лужицей и не помчалась вприпрыжку к нему на новое

свидание. Вот оно что. Не нужно будет полиции ломать голову над тем, кто был

заказчиком в деле о похищении инновации. То бишь прибора ЛБВ, разработанного

корпорацией «Микротрон НИИРТ». Правильно, что она, Алина, так насторожилась,

когда изучала дотошно тот злополучный договор с партнерами из Зеленограда.

Алина медленно вышла из серверной, а потом все быстрее и увереннее

направилась к важно-вальяжной группке. Росомахин вполне натурально изобразил

удивление и даже радость. Она не отреагировала. Попросила отойти в сторонку.

Тихим и ровным голосом, не поднимая глаз, сказала:

– Вы низкий и подлый человек. Вы мне никогда не были симпатичны, но

теперь я вас презираю. И поскольку из-за вас погиб человек, я очень надеюсь, что,

когда вы окажетесь на скамье подсудимых, судить вас будут не только за попытку

кражи интеллектуальной собственности, но и за предумышленное убийство.

Егор с каменным лицом слушал ее, не прерывая. Алина, так же глядя в пол,

развернулась и чеканя шаг, направилась в сторону своего кабинета. За ней в узких

лодочках на шпильках засеменила Надежда Михайловна.

– Вы с ним знакомы, Алиночка? – торопилась она побольше выведать. – Он

вас обидел? Надо же какой!.. А с виду благородный…

Алина резко развернулась к Киреевой и проскрипела:

– Именно этот зеленоградский «благородный» решил прибрать к рукам нашу

новую ЛБВ. Из-за него убили Лушина. У него не получилось протащить договор с

«сюрпризом», у него не получилось выкрасть техническую документацию и сам

прибор, но попытки он не оставил, нет!.. Он очень упорный, он привык добиваться

своего. И почему бы тогда не познакомиться с закомплексованной дурой и не

охмурить ее? Она сама принесет все на блюдечке. Или что-то в этом роде, понятно

вам? Да, да, закомплексованная дура – это я! Идеалистка хренова!

Сначала Надежда Михайловна стояла, наморщив нос, и сосредоточенно

слушала. А потом открыла рот и принялась самым скандальным образом

высказывать свое мнение, все больше и больше набирая обороты:

– Насчет дуры – это вы в точку. А кто вам сказал, дорогуша, что это те самые

партнеры, с которыми вы бодались по договору? Я вам так сказала? Я вам такого

не говорила! Эти приличные люди здесь для того, чтобы обсудить поставку

оборудования для нашего цеха. Их компания – следите за мыслью! –

изготавливает измерительную аппаратуру. Классом не ниже евростандарта. И

Зеленоград – не Андреевка!

Все это она произносила, специально накручивая себя и маскируя

праведным негодованием легкое чувство вины, которое у нее как-то

непроизвольно сформировалось. Но нельзя же быть такой дурой, елки-палки! Не

разобравшись, не взвесив хорошенько, сразу так в лобешник мужику врезать.

Однако по всей видимости, с этим блондином у Алинки что-то серьезное. Вон как

истерит, прямо-таки сейчас разрыдается.

Алина рывком открыла дверь своего кабинета и захлопнула ее перед носом

Киреевой. И разрыдалась. Сердитая Надежда Михайловна направилась снимать

стресс сигаретой.

Небо серое, дождик серый, лужи мелкие, но повсюду. Конец сентября,

ничего удивительного. В доме студено. Алине было лень топить печь, она

включила масляный обогреватель и сидела, согнувшись, возле него, кутаясь в

огромный бабушкин платок.

Этот дом в деревне Еремино достался ей от папиной мамы, Елены

Семеновны. Бабушка была строга и временами строга неадекватно, но Алину

любила. Самой Алине ее любить было трудно. Маленькая Алина боялась вспышек

бабкиного гнева, а взрослая Алина просто перестала приезжать к ней в гости, вот и

вся любовь.

После смерти Елены Семеновны мама спросила: «Продадим? Снесем?»

Алина ответила: «Оставим». Зачем? Приезжала в этот дом она так редко, что

трудно было объяснить даже себе, зачем.

Оказывается, чтобы грустить. Грустить в их квартире, где много света и

тепла, где неслышным басом шелестит громадный холодильник, где уют удобных

кресел и выход в Интернет, получалось не упоительно и почти понарошку. Комфорт

такому делу не должен мешать. Да и предаваться грусти в умеренной роскоши

московских апартаментов казалось Алине пошлым и безвкусным. Сериал

«Богатые тоже плачут», новорусская версия.

А погрустить ей было о чем и пожалеть себя тоже очень хотелось. Егор ей

больше не позвонит. Он же не безвольная тряпка. Это, кстати, Алине в нем

нравилось. И не доискивающийся богатеньких дочек альфонсик. Прошло уже

почти две недели, это много. Он ей не позвонил. Значит, и не позвонит. Это все.

Потому что Алина звонить ему тоже не будет. Что она скажет? Извините, я

ошиблась, потому что… Объяснять, что до судорог боится предательства и

поэтому везде и во всем его видит? Как объяснить в двух словах то, к чему

возвращаться не хочется даже мысленно?

Алина имела тяжкий опыт, который стал хорошей прививкой от любовных

глупостей и надежной защитой от нахальных поползновений мальчиков, живущих с

дальним прицелом. Несколько лет назад на жизненном пути ей повстречался

некий брутально-самодовольный мачо, плотно украшенный татуировками на