Комплексное ПТСР: руководство по восстановлению от детской травмы

Повторю: мы вынуждены были диссоциировать посредством этих многоуровневых защит, потому что в своем развитии не были способны справляться с болью заброшенности. Мы не могли терпеть связанных с ней чувств страха, стыда и безутешности. Мы не могли проявить свой гнев и слезы, чтобы освободиться от этого стыда и страха. Мы не могли вынести непрестанно преследующего нас критика, перед которым были бессильны. Мы были способны лишь к борьбе, бегству, ступору или уступке. Со временем этот выученный цикл самоотвержения стал привычным.

Хроническая эмоциональная заброшенность или отверженность — поражение для ребенка. Это естественным образом заставляет его испытывать и проявлять умерщвляющую его депрессию. Функциональные родители реагируют на подавленность ребенка заботой и утешением. Пренебрегающие или игнорирующие родители реагируют на ребенка с гневом, отвращением или еще большим отказом, который, в свою очередь, усугубляет страх, стыд и отчаяние, превращающиеся в меланж отверженности.

Деконструкция самоотвержения

Вследствие отвержения со стороны наших родителей самое незначительное снижение настроения, независимо от того, насколько оно функционально или уместно, может мгновенно вызвать у нас эмоциональную регрессию в первоначальную депрессию заброшенности. Способность к самоутешению, помогающая переносить любые депрессивные чувства, какими бы незначительными они ни были, остается нереализованной. Наш первоначальный опыт отчуждения родителями превращается в привычное самоотвержение.

Мы можем постепенно деконструировать присущую самоотвержению привычку реагировать на депрессивные чувства страхом и стыдом, катастрофизациями внутреннего критика и поведением в соответствии с привычным типом защитного реагирования НБОУ. Описанные ниже процессы осознанности пробуждают врожденную способность психики реагировать на депрессивные чувства состраданием. Осознанность также помогает перерабатывать страх и стыд, которые мы были вынуждены чувствовать в связи с депрессивными состояниями.

Перестать реагировать на депрессию — задача длительная и трудная, поскольку в современной культуре любое проявление депрессии воспринимается негативно и осуждающе. Такое положение дел патологизирует нас, как будто мы нарушили свой патриотический долг всеми силами участвовать в гонке за счастьем.

Табу на депрессию также исходит от столпов психологической науки, некоторые школы которой лишают ее законного статуса. Для них депрессия — не более чем ненужный продукт негативного мышления. Другие школы упрощенно сводят ее к дисфункциональному состоянию, возникающему в результате подавления менее табуированных эмоций, таких как грусть и злость. Мы не говорим, что эти факторы не могут вызвать депрессию. Мы говорим, что депрессия является закономерным чувством, которое зачастую несет в себе полезную и важную информацию, описанную ниже.

Депрессивное мышление и депрессивные чувства

Лечение будет прогрессировать, когда мы научимся различать депрессивное мышление (которое нам нужно устранить) и депрессивные чувства (которые мы иногда должны чувствовать). Иногда возникающие чувства вялости и ангедонии (неспособности наслаждаться нашими обычными удовольствиями) являются нормальными и экзистенциальными. Некоторое количество апатии и неудовлетворенности является частью оплаты за доступ к жизни.

Кроме того, иногда депрессия бывает неоценимым предвестником необходимости замедлиться, чтобы отдохнуть и восстановиться. Депрессия наиболее полезна также и тем, что дает нам доступ к уникальному источнику интуиции, который сообщает о том, что некогда ценная работа или отношения более не являются для нас здоровыми. В таких случаях мы испытываем депрессию, так как что-то важное в нашей жизни непоправимо изменилось и стало приносить нам вред. Эта функциональная депрессия сигнализирует нам о том, чтобы мы позволили этому умереть и продвинулись дальше.

Чрезмерная реакция на депрессию существенно усиливает токсичный стыд. Она усиливает убежденность человека в том, что он недостоин, ущербен и непривлекателен, когда находится в депрессии.

К сожалению, это обычно погружает его еще глубже в усугубляющую отверженность изоляцию.

Осознанность и проработка депрессии

Глубинное восстановление от детской травмы требует нормализации депрессии, отказа от привычки реагировать на нее. Центральное место в этом занимает развитие осознанного сострадания к себе. Осознанность — это практика пребывания в вашем теле, практика полного присутствия во всех внутренних переживаниях.

Практика осознанности культивирует нашу способность оставаться открытыми эмоциональным, внутренним и соматическим переживаниям, не срываясь в цикл реактивности. Интересная книга Steven Levine (Стивен Левин) Who Dies {Тот, кто умирает) является понятным и легко усваиваемым руководством по освоению осознанности.

Соматическая (телесная) осознанность