Комплексное ПТСР: руководство по восстановлению от детской травмы

Предостережение

Бывают настолько экстремальные случаи предательства со стороны родителей, что было бы нечестно или неразумно ожидать от переживших травму доверия к людям. Если содержащая в этой главе рекомендация открыться чьей-то помощи слишком расстраивает или вызывает у вас слишком сильный протест, пожалуйста, не стесняясь, пропустите эту главу. В этой книге есть и другие материалы, которые могут помочь вам смягчить многие симптомы кПТСР. Поскольку восстановление всегда относительно и никогда не заканчивается, вам не нужно следовать абсолютно всем рекомендациям этой книги. Как говорят в группах 12 шагов: “Бери лучшее и оставь остальное”.

Кроме того, по моему опыту и опыту многих моих клиентов и подписчиков веб-сайта, иногда исцеление отношений может происходить и действительно происходит благодаря источникам, не связанным с людьми. Это особенно справедливо в отношении домашних питомцев-млекопитающих, чья потребность в привязанности и общении достаточно сходна с нашей, поэтому между нами могут развиваться взаимно целебные отношения. Собаки и кошки могут быть огромным источником того, что Карл Роджерс описывает как “безусловное позитивное отношение”, которое жизненно необходимо маленьким детям для нормального развития.

Другие источники терапии отношений включают в себя природу, музыку и искусство. Более того, некоторые пережившие травму могут относиться к авторам полезных книг с некоторой настороженностью, хотя они могут помочь вашему выздоровлению.

И даже после самых чудовищных предательств иногда случаются чудеса в виде обнаружения целительных человеческих отношений, особенно на более поздних стадиях реабилитации.

Комплексное ПТСР как расстройство привязанности

Многие терапевты рассматривают кПТСР как расстройство привязанности. Это означает, что переживший травму в детстве рос в отсутствие безопасного взрослого, с которым можно было иметь здоровые отношения. Имеет смысл повторить, что почти всегда в основе кПТСР лежит эмоциональное пренебрежение — игнорирование или отсутствие действий, необходимых для удовлетворения нужд развития ребенка. Главным результатом этого является то, что в годы формирования у ребенка нет никого, кто бы мог моделировать навыки общения, необходимые для формирования близости.

Когда развивающиеся потребности в практике здоровых отношений с воспитателем не удовлетворяются, как правило, пережившие травму с трудом находят и сохраняют здоровые поддерживающие отношения во взрослой жизни.

Происхождение социальной тревожности

Ребенок, который растет без постоянного источника человеческой любви, поддержки и защиты, как правило, испытывает большую социальную напряженность. Он неохотно обращается к окружающим за поддержкой и вынужден выбирать самодостаточность в качестве стратегии выживания.

Потребность нуждаться в ком-нибудь может восприниматься им как нечто особо опасное. Естественная способность получать от отношений комфорт и поддержку у жертв травмы очень ограничена или отсутствует. Это несмотря на то, что многие высокофункциональные люди, пережившие травму, вполне адекватно обучаются социальному взаимодействию.

Это особенно характерно для структурированных ситуаций, когда ожидания ясны и фокус общих целей переносится с общения на решение задач. Однако социально неструктурированные ситуации, такие как посещение вечеринок, могут содержать значительно больше моментов, служащих триггерами эмоциональной регрессии. Спонтанное самовыражение напоминает по ощущениям ту же ловушку, ведущую к катастрофе, которая была в детстве.

В любом случае как структурированное, так и спонтанное общение часто скрывают в себе тревогу и дискомфорт. Один мой очень успешный клиент — бизнесмен — сказал: “Я такой хладнокровный, спокойный и собранный на встречах. Настоящий мастер слова с железным самообладанием. Внешне я король, но внутри — трагическая королева, мучительно сомневающаяся и стыдящаяся всего, что говорю или делаю”.

В худшем случае социальная тревога может перерасти в социальную фобию, особенно во время длительных эмоциональных регрессий. Продолжительное насилие в детстве устанавливает мощную программу — люди опасны.

В самом начале своего восстановления я пребывал в такой сильной эмоциональной регрессии, что не мог даже пойти вынести мусор. Я боялся, что моя

соседка — моя милая, всегда приветливая соседка — выглянет в окно и увидит, насколько я жалок и несчастен. Даже хуже: я боялся, что она может захотеть пообщаться со мной.

Тем не менее я общался с людьми, когда это было необходимо, десятилетиями и, похоже, делал это с большим успехом, несмотря на язвительные комментарии моего внутреннего критика. Со временем я заметил, что нравлюсь многим людям — когда я не нахожусь в состоянии эмоциональной регрессии.