Компромат на Ватикан

Конечно, немножко обидно было, что Мисюк так прохладно о них с Майей отозвался. Честно говоря, при виде его промелькнула сумасшедшая надежда: а вдруг знаменитый режиссер счел, что недоплатил танцорам, что он сейчас сунет Сергею еще сотню баксов, и тогда… Эх, как бы это было здорово! Он поменял бы эти деньги завтра с самого утра, чуть только Сбербанк открылся бы, и сразу утром примчался бы к Майе, а про вторую сотню и словом бы не обмолвился, и Майя никогда не узнала бы, что им дали двести баксов, а не сто. Откуда ей узнать?.

– Между прочим, я тебя искал, – продолжал Мисюк. – Эта твоя училка, как ее там, Майя Андреевна, сказала, что ты сегодня в «Пикассо» выступаешь.

Сергей даже покачнулся.

– А где вы ее видели?

– Натурально, во Дворце культуры в вашем. Там же картина экспонируется одна такая… – Мисюк лукаво покрутил головой, – интересная. Видел?

Сергей равнодушно качнул головой:

– Нет, я же не был сегодня на тренировке. Слышал, что ее как раз должны сегодня открыть были, но не видел.

Странно, почему-то показалось, что при этих его словах в маленьких глазах Мисюка, очень напоминавших изюминки, воткнутые в плохо выпеченную булку, мелькнуло облегчение? Показалось, конечно.

– Кстати, а почему ты не был на занятиях? Начальница твоя очень гневалась.

– Гневалась? – У Сергея даже голос сел. – Из-за того, что я не пришел? А она…

Чуть не ляпнул: «Она ничего не говорила о деньгах?», но удержал глупость на кончике языка.

– Слушай… – Мисюк смотрел на него нерешительно. – У меня к тебе просьба. Не выручишь?

«Вот будет номер, если он сейчас попросит взаймы! – Сергей аж поперхнулся от смешка, застрявшего в горле. – Ах да, ему же надо было снять какой-то стресс! Хочет, чтобы я с ним выпил, что ли?»

Петр прошел за его спиной, довольно чувствительно ткнул пальцем под ребро:

– Серж, ты забыл, что тебя ждут?

– Погоди, сейчас, – пробормотал Сергей.

– А, ты занят? – разочарованно пробормотал Мисюк. – Ну, извини, коли так. Я просто хотел у тебя проконсультироваться. Понимаешь, я думаю все же вернуть танцевальный номер в спектакль. Но только с тобой, без Майи Андреевны. Наверное, в принципе ты мог бы изобразить что-нибудь такое… – он пощелкал пальцами, – тангообразное, но один? Ну не смотрится там пара, ты понимаешь? Бал у Сатаны… Как-то не вписываетесь вы в эту команду.

Танцевать, танцевать… Сергей не смог сдержать улыбку:

– Конечно, я мог бы. Ведь танго – это в принципе танец мужской, то есть начинался как чисто мужской в Аргентине, потом уже туда приплелась женская партия.

– Приплелась – это хорошо сказано! – усмехнулся Мисюк. – Слушай, я понимаю, у тебя какие-то свои планы… Но у меня завтра в десять утра уже репетиция, а в связи с этой задумкой про танго мне надо весь план сцены перестроить. Нельзя ли нам с тобой хотя бы часик поговорить? Я бы набросал ситуацию в общих словах, а ты бы мне подсказал, где лучше вставить танец. И музыку подобрали бы. Да ты не думай, не думай, – вдруг засуетился он, – я же не просто так, я тебе заплачу. Сто баксов – как, нормально? Только за эту консультацию. А за каждое выступление тоже буду платить, это пойдет вполне официально, ты не думай, я тебя не кину! Помоги, слушай, я тебя просто прошу.

У Сергея ноги ослабели от облегчения, от благодарности. Сейчас перед ним стоял словно бы совсем не тот человек, который утром в ТЮЗе извращался над актерами и над ними с Майей. Говорят, он очень известный режиссер, Мисюк, – ну, надо думать, не просто так его из Москвы вызвали. И такой человек просит о помощи! Не Майю, хотя она там лауреат и все такое, и руководительница, и воспитательница, и «успела забыть столько, сколько ты знаешь». Не Малевича, который до сих пор купается в лучах прежней славы. Его просит, Сергея! Мисюк смотрит на Сергея не как на мальчишку с умными ногами и глупой головой, а как на равного, даже в чем-то превосходящего. И он заплатит. Вот что главное: он заплатит!

– Сережка, ты что делаешь? – прошептал Петр из-за спины, и в его голосе Сергею послышалась угроза. – Ну нельзя же так обижать хороших людей!

Ах ты, сводня!.. Только теперь до Сергея дошло, чего так суетится Петр. Решил вернуть благосклонность бывшего любовника с помощью свежей задницы? Черта с два!

– Я с удовольствием, – сказал Сергей, кивая Мисюку. – Если могу вам помочь – я с удовольствием! Давайте поговорим. Только где? Здесь шумно, и вообще…

«И вообще» – это был Петр, который ощутимо подавился, услышав, что говорит Сергей.

– Нет, здесь никакого разговора быть не может, – с ужасом огляделся Мисюк. – Вертеп разврата! Давайте ко мне заедем. Мне театр снял квартиру на Верхне-Волжской набережной.

– Так это ж рядом! – Сергей откровенно обрадовался, что сможет побывать в одном из тех домов на набережной, где, как убеждены все нижегородцы от мала до велика, обитают одни только небожители. – Зачем ехать? Мы и пешком дойдем.

Мисюк усмехнулся:

– Вот еще. Поехали. Меня ждет машина.

Он повернул к выходу, и Сергей пошел следом, даже не оглянувшись на Петра.

Из дневника Федора Ромадина, 1780 год

19 января, Рим