Компромат

Ее тело словно парализовало, приморозило к полу. И все же немыслимым усилием воли девчонка заставила себя обернуться. Но что толку? С таким же успехом можно было вглядываться в черноту и с закрытыми глазами.

И тут внутренний голос шепнул ей: «Беги!»

Суббота. 5.32–6.03

Хозяин предстал перед Чубаристовым, объятый клубами горячего пара. В больших семейных трусах, с голым волосатым торсом, с капельками воды на веснушчатых плечах, с влажными взъерошенными волосами, он был похож на модного поп-певца, который только-только покинул сцену после исполнения очередного шлягера.

Они встретились глазами. Долго молчали, не в силах произнести ни слова. Они оба растерялись. Оба могли ожидать чего угодно, но только не этой встречи.

— С легким паром, Генерал, — первым пришел в себя Виктор.

— Спасибо… — с трудом разлепил губы хозяин.

— Вот, заскочил на минутку, чтобы сообщить, что задание выполнено, концы подчищены.

— Молодец, Боров. Хорошая работа.

— Это все, что ты хочешь сказать?

— Зачем ты убил моих людей?

— Я не знал, что эти слюнтяи — ТВОИ люди.

— Ты убьешь и меня?

— Не знаю… — после небольшой паузы ответил Чубаристов.

— Чего ты еще не знаешь, Боров?

— С этой минуты для меня все, как чистый лист бумаги.

— Но каким образом?.. — Хозяин осекся, напоровшись затравленным взглядом на чемоданчик. — Ах, вот оно что… Продажная шлюха!

— Шлюха здесь ни при чем, — заверил его Виктор. — Шлюха отдыхает под лестницей. Сам виноват, Генерал. Я всегда знал, что ты мудак, но чтоб до такой степени… Предусмотреть каждую мелочь и в результате проколоться на такой ерунде. Обидно, да?

— Ты о чем?

— Не нужно задавать мне никаких вопросов, — Чубаристов вскинул пистолет. — Отвечай, какого черта?! Что происходит? Я уже сам начинаю догадываться, но хочу услышать это от тебя.

— Мне необходимо одеться.

— Тебя потом оденут.

— Я все тебе расскажу… Но позже и в другом месте.

— Нет! — Виктор щелкнул предохранителем. — Здесь и сейчас!

— Боров, взгляни сюда! — Генерал указал пальцем на крохотный приборчик, прикрепленный к дверному косяку. — Это видеокамера. Тебя видели. Они уже выехали и с минуты на минуту…

— Кто «они»?

— Ты скоро обо всем узнаешь! — тоненьким истеричным голоском заверещал Генерал. — Только спрячь пистолет! Обещаю, тебя никто не тронет! Я все им объясню. Они поймут. Мы столько лет с тобой работали вместе… Вспомни, я когда-нибудь тебя предавал?

— А это, по-твоему, не предательство? — Чубаристов кивнул на атташе-кейс.

— Можешь расценивать мое молчание как угодно, это твое право… — сказал Генерал. — Но, поверь, я не испытываю угрызений совести. В тайну были посвящены всего несколько человек, в том числе и я… Так получилось. Маршал боялся утечки информации. Мой тебе совет, Боров, не лезь на рожон, этим ты все равно ничего не добьешься. Один в поле не воин.

— Я не хочу воевать, — заявил Виктор. — Я хочу разобраться…

— Все, поздно разбираться, — Генерал повернулся к двери, откуда прозвучал звонок. — Я открою, если ты не против?

— Смотри, ты мой заложник.

— Эти не за тобой.

Через минуту в квартиру вошли «чистильщики», четверо дюжих молодцев. Каждый из них держал в руках по канистре с бензином и медицинскому чемоданчику.

— У подъезда вас ждет машина, — вежливо обратился к Виктору один из них. — Освободите помещение, нам нужно работать.

Словом, обычная деловая обстановка.

«Чистильщики» первым делом извлекли пули из убитых, а потом разложили тела так, чтобы было похоже на пьяный пожар.

Хозяин, он же генерал-майор внутренних войск Глушаков Евгений Самойлович, оказался прав — Чубаристова никто и пальцем не тронул.

Суббота. 5.20–5.57

Лена все ускоряла и ускоряла свой бег, в надежде оторваться от страшного преследователя. Звон ее каблучков гулким тысячекратным эхом отражался от невидимых сводов коридора, сливаясь в дребезжащую уродливую какофонию.

Внезапно что-то твердое сильно толкнуло ее в грудь, отшвырнуло в сторону, но она, не почувствовав боли, быстро поднялась на ноги и вновь получила страшный удар. Это была тонкая железная лестница, свешивающаяся откуда-то сверху и не достигающая пола.

Лена схватилась за прохладные поручни, подтянулась на руках, попала ногой на скользкую жердочку-ступеньку и стала подниматься.

Над ее головой, где-то далеко-далеко, вдруг что-то пронзительно хрустнуло, так хрустит переломанная пополам ржавая металлическая труба. И в следующее мгновение лестница с лязгом начала раскачиваться, поначалу еле заметно, но вскоре амплитуда ее движения становилась все шире и шире. Девчонка перестала чувствовать твердую опору под ногами, подошвы туфель теперь мягко пружинили, а дрожащие поручни приводили в судорожное колыхание все ее тело. Лена хотела было спуститься обратно, но чуть не оступилась и не сорвалась в пропасть.

«Нужно успеть вскарабкаться по этой чертовой лестнице, пока она не рухнула и не раздавила меня в лепешку, — стиснув зубы, Лена быстро перебирала руками и ногами. — А что, если я сейчас выберусь на поверхность? Тогда это действительно будет чудо…»